Вик Разрушитель 8
Шрифт:
— Никанор! Готовь «Фаэтон», живо! Эд, двух ребят для охраны выдели!
Сидевшие в гостиной телохранители всполошились. Слава богам, никто не стал спрашивать, что произошло. Сказал хозяин «надо» — значит, вперёд, исполнять приказ. Я тем временем лихорадочно ворошил гардероб. Натянул джинсы, рубашку, сверху — чёрную водолазку. В парадной надел начищенные к завтрашнему учебному дню туфли, куртку — и выскочил на улицу. Мой автомобиль уже стоял возле крыльца, нетерпеливо пофыркивая движком. Увидел Куана, занявшего место рядом с водителем. Когда успел?
Василий с недовольным видом, что его оставили на
— Куан, передай парням, чтобы ехали в Зарядье к кафе «Незабудка», — сказал я. Раз сопровождение едет со мной, значит, по протоколу должны быть первыми. — Нам нужно быть там через двадцать минут. Пусть выжимает как только может.
Куан передал мой приказ, а Никанор пропустил внедорожник, и началась гонка по вечерней Москве. Удивительно, что на всём протяжении пути нас ни разу не остановил красный светофор. Как только мы подъезжали к нему, включался зелёный. Не иначе — магия.
Через двадцать девять минут после того, как мы выехали из усадьбы, я выскочил из «Фаэтона» и, прежде чем зайти в «Незабудку», прошёл проверку у двух могучих гвардейцев, торчавших возле дверей. Один из них провёл металлоискателем от шеи до пяток, удостоверился, что я не прячу под одеждой оружие (знали, паразиты, что магией не балуюсь!) и кивком разрешил зайти в «Незабудку», уже пустую, за исключением двух занятых столиков. За одним сидели трое молодых парней, чей внешний вид прямо говорил, что они здесь не просто кофе с пончиками угощаются, а бдительно присматривают за парочкой, примостившейся за самым дальним столиком подальше от входа и панорамных окон.
И что здесь делает Великая княжна Лидия Юрьевна, позвольте спросить? Зачем цесаревич её с собой взял? Я тяжело вздохнул и направился к папе с дочкой.
Лида повернулась в мою сторону и с улыбкой помахала рукой. На ней был белый вязаный свитер с каким-то скандинавским узором, джинсы в обтяжку, на голове — кокетливая беретка. Цесаревич с каменным лицом пил кофе из миниатюрной чашки. Обалдевший от происходящего официант застыл за прилавком и делал вид, что его здесь вообще нет.
— Вечер добрый, Ваше Императорское высочество, — я остановился перед столом. — Лидия Юрьевна…
— Садись, жених, — усмехнулся Мстиславский и аккуратно промокнул губы бумажной салфеткой. — Надо же, успел. А ты не верила своему суженому.
— Папа! — воскликнула девушка и покрылась румянцем, что ей очень шло. — Ты бежишь впереди паровоза. Хватит уже подкалывать.
— Ладно, ладно, — цесаревич посмотрел на меня. — Время — деньги. Рассказывай.
Я положил перед ним папку с досье на три семьи, чьи представители устроили на меня покушение.
— Мне нужно официальное разрешение на погашение Источника Рода Диковых, — врезал я сходу. — Здесь мои обоснования на эту акцию.
— Ты своими словами скажи, а я потом прочитаю, — Мстиславский даже глазом не моргнул, услышав подобную просьбу.
— Меня едва не прирезали. Заказ шёл от Куракиных, вернее, от княжича Алексея. Это мне сказали идиоты, которых я слегка помял.
— Есть документальное подтверждение? — отец Лидии
— Я после возвращения из Якутии навестил одного кренделя и он подтвердил ранее сказанное.
Я скромно промолчал, что долго искал эту троицу, но нашёл только Хмеля, которому и пригрозил сломать повторно руку, а заодно и ноги, если он не повторит на телефон, кто именно давал приказ покалечить, а ещё лучше — убить. Теперь Мстиславские, склонившись, смотрели запись этой исповеди. Лида бросила на меня восхищённый взор, а я скромно сидел, ожидая разрешения.
— Куракиных просто так не прицепишь к делу, — задумчиво проговорил Юрий Иванович. — Но я так понимаю, ты и не собираешься с ними войну начинать.
— Да они меня в порошок сотрут! — изумился я. — Нет, конечно. А вот наказать того, кто взял на себя ответственность — дело чести.
— Папа! — Лида посмотрела на Юрия Ивановича. — Я считаю, Андрей в своём праве.
— В каком праве? Гасить Источник? Вообще-то это прерогатива господина Брюса, и то после одобрения императора. Просто так никто не имеет права заниматься подобными шалостями,– кажется, Мстиславский растерялся. Просьба была необычной и коварной. Если император даст добро на акцию, поползут устойчивые слухи о том, что княжич Мамонов и в самом деле является карающей рукой правящего клана. А с другой стороны, я разве не могу наказать врага по собственной инициативе? Кто докажет обратное?
— Я бы мог наказать Диковых и без вашей санкции, Ваше Высочество, но после долгих и мучительных колебаний пришёл к мысли, что нельзя оставлять вас в неведении, особенно накануне подписания союзного договора, — я преданно смотрю в глаза цесаревича и замечаю в них плещущееся веселье. — Готов понести наказание. Но нельзя оставлять без последствий такую наглость. Кто такие Диковы, и кто — Мамоновы?
— Ты же показательно дистанцируешься от семьи, — усмехнулся Мстиславский. — Или передумал создавать младшую ветвь?
— Нет, не передумал. Но ведь это тоже аргумент в пользу наказания. Так я дам знать недругам, что со мной шутить нельзя.
— Тебя могут убить, — заволновалась Лида. — Это авантюра чистой воды!
Я ничего не сказал, только пожал плечами. Независимо от решения императора мне придётся ответить Диковым. Чтобы в следующий раз думали, на кого руку поднимать. Ну, а потом будь что будет.
— Перекинь на телефон Лиды запись, — сказал Мстиславский. — Завтра я встречусь с императором и передам твою… даже не знаю, как сказать — просьбу, ультиматум?
— Как сами считаете нужным, — скромно ответил я.
— И это перед самым мероприятием, — покачал головой Юрий Иванович.
— Это вы намекаете на то, что месть — холодное блюдо?
— Разумная мысль, но с тобой совсем другой расклад выходит, — цесаревич прихлопнул ладонями по столу. Официант вздрогнул и едва не уронил на пол коктейльный стакан, который тщательно протирал салфеткой. — До моего звонка ничего не предпринимать. Лида, пошли.
Мы встали одновременно. Я помог Лиде надеть пальто, и она сразу же вцепилась в мой локоть. Мстиславский усмехнулся и первым направился к выходу, одеваясь на ходу. Парни, сидевшие за столом, вскочили и бросились к дверям.