Викинг. Во власти огня
Шрифт:
Чтобы показать, что он принимает смену власти.
Лекс тяжело моргнул и, кажется, даже не сразу сообразил, где именно он находится.
Он не пил больше, и теперь начинался самый тяжелый и изматывающий этап в его непростой жизни, когда приходилось учиться жить без отца и с мыслью о том, что больше нельзя ничего изменить и исправить.
— Мистер Чжоу, — я встал из-за стола, тут же оказавшись едва ли не вдвое выше этого типа, отчего ему пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть мне в лицо.
Мужчина
Он мне никогда не нравился.
И если змеи в восточном мире были символом мудрости и такта, то он напоминал мне скорее ящерицу.
Мелкую, изворотливую, с цепким взглядом, в котором всегда можно было увидеть отчетливо лишь зависть и мысли о том, чем можно было бы поживиться в любой ситуации.
То, что я не одинок в своем ощущении, было отчетливо видно по тому, как реагировали на появление мистера Чжоу парни.
Несмотря на то что они поднимались из-за стола и пожимали ему руку, в их глазах нельзя было не заметить откровенной неприязни.
Норды не имели никаких дел с азиатским кварталом.
Иногда они закупали у нас рыбу и морепродукты, но не более того.
Нам нечего было делить.
Сферы наших интересов отличались и не проходили гранями ни по одному из пунктов.
Но невозможно было утаить шило в мешке, и я часто слышал о том, как именно представители этой диаспоры обманывали тех, кого называли своими партнерами, и пускали пыль в глаза красивыми словами и клятвенными обещаниями.
— Какая тяжелая и невосполнимая утрата для нашего мира в том, что ушел Алексей, — мистер Чжоу попытался изобразить на своем худом морщинистом лице искреннюю скорбь, но получилось, прямо скажем, не очень правдоподобно.
Актер из него был никудышный.
Или он и не пытался особо скрыть, что ему в целом всё равно, что происходило в русском квартале.
Достаточно было того, чтобы построенные до этого связи не рухнули, иначе быть беде.
Не нужно было глобальных расчетов, чтобы понять, что будет, если отношения с русскими неожиданно испортятся.
Русских боялись самих по себе за их отвагу и верность слову.
Стоило еще прибавить нордов, которые не оставят своих славянских братьев в беде — а это уже целая небольшая армия, которая за незамысловатый лозунг «Наших бьют!» способна разнести к чертям весь Ванкувер.
И если за арабов нельзя было сказать наверняка, чью сторону они выберут в случае такого исхода, то я знал точно, что индусы встанут в наши ряды без вопросов.
— Эта смерть потрясла нас всех. Столько наглости в том, как всё случилось! Столько вероломства и жестокости!
Евгений поджал губы, принимая этот удар в свое сердце, даже если был ни
Будь он даже рядом с дядей Лёшей в тот момент, ничего бы не изменилось.
Кроме того, что они погибли бы оба, а Лекс остался совсем один.
— Вам не кажется, что всё это проделки Психа? Кажется, так его называют?
Черт, все мы понимали, что именно об этом сейчас говорили в каждом квартале, пытаясь понять, как всё случилось.
И кто будет следующим.
Да, этот тип шел по головам и убирал всех со своей дороги в присущей лишь ему одному манере.
— До него никто не действовал настолько по-хамски даже среди нас, парни!
— Мы работаем над тем, чтобы установить, кто виноват в смерти Алексея Алексеевича, — сухо и остро проговорил Женя, явно давая понять, что не собирается обсуждать это и уж тем более вдаваться в подробности. — Виновный понесет жестокое наказание. Можете в этом не сомневаться.
Мистер Чжоу тяжело вздохнул и закивал, но и на этом не успокоился, почти запричитав:
— Мой хороший друг Алексей, по которому мое сердце горюет…
— Отец никогда не был вашим другом, — резко отозвался Лекс, на что китаец за секунду изменился в лице, словно потерял маску скорби и печали, которую демонстрировал так неумело.
Друг опустился на свой стул, чуть откидываясь назад, и мрачно добавил:
— Считайте, что дань уважения принята. Связи останутся такими, какими были при папе. Но на большее не стоит рассчитывать.
Я едва сдержался, чтобы не ухмыльнуться.
Лекс знал себе цену и не собирался играть в эти игры с расшаркиваниями и красивыми, но пустыми словами.
Быстро, сухо и по делу.
— Сегодня у нас был тяжелый день, — быстро проговорил Евгений, чьи серые цепкие глаза отдавали сталью, пытаясь слегка сгладить ситуацию, — и мы благодарны за ваш визит, мистер Чжоу.
Китаец был вне себя от ярости, но пытался выглядеть не задетым словами Лекса, а потому только отрывисто кивнул и поспешно ушел.
А вслед за ним вся его мелкая свита, смотрящая мини-бульдогами на моих парней, которые были вдвое больше и выше. Как и русские парни, что были здесь же.
Евгений присел на свое место тоже, кинув мудрый и слегка усталый взгляд на Лекса:
— Знай, что лучше худой мир, чем…
— …Чем добрая война. Я помню, Жень. Это была любимая фраза отца. Разве я сказал неверно? Папа никогда не считал его другом!
— Ты сказал верно, Лёш. Но иногда испортить переговоры может даже интонация.
— Нет сейчас никаких переговоров!
Женя только поджал губы, понимая, что ему ой как несладко придется теперь, когда Лекс встанет во главе русского квартала, а ему придется не только охранять его жизнь, но и наставлять на путь истинный.