Викинг
Шрифт:
Венед показал, будто плывет, и протянул Кулику руку. С напряженным лицом калека отдал ему маленькую железную рыбку. Направив ее на Полярную Звезду, Иан ударил рыбку одним из камней. После каждого удара ему приходилось с усилием отцеплять рыбку, и после пары десятков ударов он положил ее на мой меч, и рыбка прилипла, словно приклеенная.
Потом он велел мне отойти с черным камнем назад, словно теперь его сила была враждебна вновь обретенной силе рыбки. Старик держал ее за конец веревки, и мы изумленными глазами смотрели, как она поворачивалась к золотой звезде. Когда Кулик забрал
Смеясь и хлопая в ладоши, Иан провел нас обратно в комнату черных камней. Теперь я жаждал свежего воздуха и ужасался обратному пути через лабиринт. Когда мы вышли из одной из заваленных тростником комнат не через ту дверь, в которую заходили, я понадеялся, что наш проводник поведет нас более коротким путем.
Миновав еще одну комнату, пастух углубился в узкий коридор. Остановившись перед проемом, он знаком показал, что нам следует обогнуть его, и высоко поднял факел, освещая нам путь. Я шел первым, за мной Китти, за ней Куола с моим черным камнем в руке, четвертым — Алан, и последним — Кулик. Все, кроме Марри, оказались впереди Иана, когда вдруг мое сердце стиснул страх, и судьба заставила меня оглянуться. Крупные капли пота блестели на лице Марри, и, встретив его взгляд, я понял, что он хочет что-то сказать.
Он молниеносным движением пальца указал на Иана, который смотрел вперед и не видел его, затем поднес руку ко рту, словно вытягивал язык, и сделал рубящее движение второй рукой.
Первой мыслью, которую выдал мой охваченный страхом мозг, было то, что Кулик сошел с ума. Но в ту же секунду я отбросил ее и ринулся навстречу судьбе. Я отшвырнул Китти к стене, расчищая путь, крикнул Алану, чтобы предостеречь его, но было уже слишком поздно. Иан метнулся мимо Марри в проем в стене, успев перед тем кинуть факел на пол, заваленный сухим тростником.
Но пастух не принял в расчет ненависть, которая превратила старого калеку в волка. Звериным прыжком Марри бросился на венеда. Иан пытался ударить его ножом, но это не остановило длинные жаждущие мести руки. В свете загоревшегося камыша я увидел напрягшиеся тела обоих. Рука Марри, гибкая, как некогда его язык, мертвой хваткой сжала кисть врага и резким движением завела за спину. Иан вскрикнул и выронил нож.
Свободной рукой Кулик оттолкнул его. Со всей быстротой, на какую только был способен, и визжа от страха, венед стрелой влетел в комнату, из которой мы только что вышли. Мы все неслись за ним по пятам. Пламя, разгоравшееся за нами, осветило широкий проход, но Иан повернул назад, в узкую щель в черной стене.
Тут Марри крепко ухватил своего врага и остановился, чтобы мы смогли образовать цепь. Он дал руку Алану, тот — Куоле. У Куолы в свободной руке был железный камень, так что Китти ухватила его за рубашку, а вторую руку протянула мне. Дым и искры стремительно надвигались, и Марри позволил венеду вести нас.
Однажды мне показалось, что мы отрезаны, а в другой раз пламя чуть не настигло нас, и если бы бывший жрец не знал каждый поворот лабиринта, задуманный им план свершился: боги получили бы огненную жертву. Но поскольку вмешалась рука Марри — решившего, что либо
Мы смотрели на курган. Вскоре из многочисленных невидимых щелей стали пробиваться голубоватые струйки дыма, а затем и красноватые языки пламени. Курган прежде выглядел, как обычный холм, и я подумал, что вот так же Сигурд вошел в Зал Дракона, и такие же огни видел Один во время путешествия в Хель — жуткое зрелище: пляшущие ведьмины огни, и вёльва, вызывающая мертвых из заросших травой могил. Затем в недрах холма послышался глухой рев, словно огненный великан пытался выбраться наружу. Курган не выдержал его напора. Над пылающей башней взлетели камни, пепел и сотни костей, и весь холм превратился в огромный факел.
Наконец мы отвели глаза от страшной картины — надо было кое в чем разобраться. Кулик, все еще заламывая Иану руки за спину, издавал свистящие звуки, словно пытался нам что-то сказать. Я приказал Куоле связать пленнику ноги и руки, что заставило Марри улыбнуться, будто он что-то вспомнил. Затем пальцы глухонемого замелькали перед глазами озадаченного Алана.
— Марри говорит, что его пленник не Иан, вождь венедов, а Дорга, которая сделала из него калеку.
— Но ты говорил, что Дорга была жрицей…
— Я сейчас скажу Марри.
Кулик засмеялся, и двумя пальцами разорвал балахон на груди и под ремнем.
Она насмешливо улыбалась нам, а мы смотрели на ее сухую грудь и на черный треугольник внизу.
Она дико захохотала в лицо Кулику, изогнулась так, что ее груди затряслись, и дернула бедрами назад и вперед.
Он подхватил ее, и с силой своей прошедшей молодости взбежал на курган и швырнул ее в пасть золотого пламени.
Глава двенадцатая
ВОЛШЕБНАЯ РЫБКА
У меня была всего одна рука, и восполнять недостаток приходилось голове. Мы медленно плыли на север, а я размышлял, как извлечь наибольшую выгоду из волшебной рыбки. Много недель я обдумывал план, но все никак не мог решиться окончательно. И вот в один спокойный, теплый полдень, сидя с удочками вместе с Китти, я надумал испытать его.
— Мне нужно много золота, — начал я.
— Зачем это? — удивилась Китти. Она умела каждый разговор свести к хитрой и веселой игре.
— Чтобы отнять корону у Аэлы, отдать ее Эгберту, вернуть Моргану и уплыть на Авалон.
— И все? А что будет с Аэлой, когда он лишится короны? Ты думаешь, он станет кузнецом, хоть он и вправду силен? А может, он подарит тебе руку с пальцами из золота и ногтями из драгоценных камней вместо той, что отнял?
— Нет, ничего этого он сделать не сможет. Ему будет нечем работать и не на чем стоять.
— Хастингс тоже твой должник, если я не ошибаюсь. Но сомневаюсь, чтобы он стал платить золотом.
— И я сомневаюсь. Но вряд ли мы с Морганой сможем уплыть на Авалон, не закончив дело с Хастингсом.