Викинги (сборник)
Шрифт:
Вот пример.
Этот норвежский конунг, живший в XII веке, с детства рос хромым и горбатым. «Он был мал ростом и с трудом мог ходить один. Одна нога у него была сухая, а плечи и грудь скрючены». Конунга так и звали – Инги Кривая Спина. Тем не менее, «он был приветлив и обходителен с друзьями, щедр на деньги и в управлении страной охотно слушался своих советников. Народ его любил…» Когда же воинов конунга окружили враги и сделалось ясно, что эта битва станет последней, друзья начали уговаривать Инги сесть на коня и скакать прочь, спасая свою жизнь.
– И не подумаю, – ответил им конунг. – Много дал я сражений, но ещё ни
Было ему тогда всего двадцать пять лет. Инги действительно остался среди своих людей и пал под боевым знаменем, как и полагалось вождю. И что же? «Инги конунг был очень красив лицом. У него были светло-русые волосы, несколько жидкие, но зато кудрявые…» – вот каким запомнился людям этот изувеченный болезнями человек. Он прожил достойную жизнь, был хорошим правителем и в последнем бою храбро принял смерть. следовательно , он был красив!
Так вот, нетрудно убедиться, что рабы в скандинавских сказаниях некрасивы «как класс». В том числе и легендарный Трэль. А ведь по нашим понятиям это вполне положительный парень: он трудится не покладая рук, приветлив с родителями и невестой и не то что не совершает злодейств – худого слова никому не говорит.
Значит, статус невольника сам по себе подразумевал, с точки зрения викингов, незавидные моральные качества.
Почему?
«Мёртвые сраму не имут…»
Что бы ни говорила древняя «Песнь о Риге» о происхождении класса рабов, науке совершенно точно известно, что самыми первыми рабами были пленники , взятые на войне.
Плен с незапамятных времён – величайший позор для воина. Даже в наше «просвещённое» время пустить последнюю пулю себе в лоб считается более достойным выходом из положения, чем поднять руки, бросить оружие и сдаться. Хотя, казалось бы, сохранив жизнь, впоследствии можно будет бежать или ещё как-то навредить врагам, тогда как убитый – он убитый и есть. Так нет же, попадать в плен почему-то нельзя . И, в общем, даже не потому, что враги начнут издеваться, выпытывать военные тайны, отправят в концлагерь. Нельзя – и всё тут! Позор! Причём позор почти несмываемый. Все мы это откуда-то «знаем», но многие ли спрашивали себя, почему ?
Между тем учёные пишут: всё, что так или иначе стало для нас моральными нормами , в древности имело силу религиозных запретов и предписаний. Примеров тут можно привести великое множество. Почему нельзя оставлять без ухода могилы умерших родственников? Для нас это просто «нехорошо», а наш далёкий предок был ещё и убеждён, что, прояви он преступное небрежение, отлетевшие души могут обидеться и лишить его своего покровительства… Точно так же обстоит дело и с пленом.
Во многих древних религиях на определённом этапе их развития прослеживалась мысль: на том свете духу умершего будет оказан приём, соответствующий его земным достижениям на момент кончины. Если человек скончался правителем, он и «там» займёт подобающее место. А если он умер рабом, он и в загробной жизни окажется у кого-нибудь в услужении. И, уж конечно, при последующем воплощении не стоит надеяться на приличную участь.
А ведь у пленника, схваченного на поле битвы, были все шансы оказаться проданным в рабство и кончить свои дни в неволе, если
Теперь понятно, что, с точки зрения древнего скандинава, раб был в первую очередь человеком, который (или, что то же самое, предок которого) смирился с неволей и пленом, предпочел спасти свою ничтожную жизнь, но погубить душу. Можно ли уважать подобного человека? И, следовательно , может ли он быть внешне красивым?
Торговля рабами
Учёные пишут: во время военных набегов викинги охотились в основном за такой добычей, которую было нетрудно и перевозить, и сбывать. С этой точки зрения идеальны были, конечно, драгоценные металлы и камни. Они не занимают много места, в случае необходимости их легко спрятать, а захочешь продать – без труда найдёшь покупателя. Но, чтобы захватить такую добычу, требовалось определённое везение. Не в каждом набеге удавалось набрести на сокровищницу; когда же удавалось, её ещё надо было взять в жестоком бою. А там, где особого сопротивления не оказывали, и поживиться было, как правило, нечем, кроме домашнего имущества. Только много ли выручишь за кухонную утварь, ремесленный инструмент и продранную одежду? Явно не столько, чтобы оправдался далёкий путь и сражение…
Но существовал один «товар», который можно было найти почти повсюду и который на любом торгу пользовался неизменным успехом. Этим «товаром» были люди . Схватив пленника, можно было не сомневаться, что получишь за него выручку: либо продашь его торговцам рабами, либо вернёшь родственникам за выкуп…
В некоторых областях Скандинавии существовали даже законы, специально оговаривавшие обязанности различных членов семьи при сборе денег на выкуп родственника, попавшего в плен.
Тот факт, что викинги не гнушались торговлей рабами – омерзительное с современной точки зрения занятие! – даёт повод некоторым авторам густо макать свою кисть в чёрную краску. Викингов изображают звероподобными налётчиками, рыщущими по побережьям «кротких» стран в поисках живого товара. При этом особенно любят подчёркивать «языческую жестокость» этих налётов и вспоминать милосердные подвиги некоторых церковных деятелей, выкупавших пленников-христиан из неволи.
А как в действительности выглядят исторические факты?
Начнём с того, что скандинавские викинги не видели особенной разницы, где захватывать пленников – «за границей» или «дома». Шведа могли продать как раба в Исландию, норвежца – в Данию. В XI веке два знаменитых викинга, Харальд сын Сигурда и Свейн сын Ульва собрали многочисленное войско из норвежцев, шведов и датчан и напали на… Данию. Об этом походе была сложена песня. В ней особо подчёркивается, что во время нападений на датские поселения все, кто оказывал сопротивление, был убит или вынужден спасаться бегством, а кто не мог (в основном, конечно, женщины), – был закован в цепи и препровождён на корабли для дальнейшей продажи: