Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже
Шрифт:
— Не поверю, — заметил вполголоса король, — чтобы дворянин, который каждый день так хорошо ест и с таким аппетитом, не был самым честным человеком в моем государстве.
— Вы слышите? — шепнул Д'Артаньян на ухо своему Другу.
— Да, кажется, я заслужил некоторую милость, — отвечал Портос, покачиваясь на стуле.
— Ветер для вас попутный. Да, да, да!
Король и Портос продолжали есть, к общему удовольствию; некоторые из гостей попытались было подражать
Король багровел: прилив крови к лицу означал, что он сыт. В такие минуты Людовик XIV не веселел, как все люди, пьющие вино, а делался мрачным и молчаливым. А Портосом, напротив, овладело бодрое и игривое настроение.
Подали десерт.
Король не думал больше о Портос; он то и дело посматривал на входную дверь и часто спрашивал, почему так запаздывает г-н де Сент-Эньян.
Наконец в ту минуту, когда его величество, тяжело дыша, заканчивал банку с вареньем из слив, вошел г-н де Сент-Эньян. Глаза короля, уже сильно потускневшие, тотчас заблестели. Граф направился к столу короля, и, когда он подошел, Людовик XIV встал. Вслед за королем поднялись все, даже Портос, который в эту минуту доедал кусок нуги, способной склеить челюсти крокодила. Ужин кончился.
Глава 22
ПОСЛЕ УЖИНА
Король взял де Сент-Эньяна под руку и прошел с ним в соседнюю комнату.
— Как вы запоздали, граф! — сказал король.
— Я ждал ответа, государь.
— Неужели она так долго отвечала на то, что я ей писал?
— Государь, ваше величество соблаговолили сочинить стихи; мадемуазель де Лавальер пожелала отплатить королю тою же монетой, то есть золотой.
— Она ответила стихами, де Сент-Эньян? — вскричал король. — Дай их сюда.
И Людовик сломал печать маленького письма, где действительно оказались стихи, которые история сохранила нам; они лучше по замыслу, чем по исполнению.
Они, однако, привели в восхищение короля, и он бурно выразил свой восторг. Но общее молчание, воцарившееся в зале, несколько смутило Людовика, столь чувствительного к требованиям этикета. Он подумал, что его радость может дать повод к нежелательным толкам.
Людовик спрятал письмо в карман; затем, повернувшись в сторону гостей, обратился к Портосу:
— Господин дю Валлон, ваше присутствие доставило мне большое удовольствие, и я буду очень рад видеть вас вновь.
Портос поклонился и, пятясь, вышел из комнаты.
— Господин д'Артаньян, — продолжал король, — вы подождете моих приказаний в галерее; я вам очень признателен за то, что вы познакомили меня с господином дю Баллоном. Господа, завтра я возвращаюсь
Зала тотчас же опустела.
Король взял де Сент-Эньяна под руку и велел ему еще раз перечитать стихи де Лавальер.
— Как ты их находишь? — спросил он.
— Государь… стихи очаровательны!
— Да, они чаруют меня, и если бы они стали известны…
— То им позавидовали бы поэты; но они их не узнают.
— Вы передали ей мои стихи?
— О, государь, как она их читала!
— Боюсь, что они слабы.
— Мадемуазель де Лавальер о них другого мнения.
— Вы думаете, что они пришлись ей по вкусу?
— Я уверен, государь…
— В таком случае мне нужно ответить.
— Государь… сейчас… после ужина… это утомит ваше величество.
— Пожалуй, вы правы… заниматься после еды вредно.
— Особенно писать стихи; кроме того, в настоящую минуту мадемуазель де Лавальер очень огорчена.
— Чем же?
— Ах, государь, как все наши дамы!
— Что случилось?
— Несчастье с беднягой де Гишем.
— Боже мой, с де Гишем?
— Да, государь, у него разбита кисть, прострелена грудь, он умирает.
— Умирает? Кто вам сказал это?
— Маникан только что отправил его к доктору в Фонтенбло, и слух об этом дошел сюда.
— Бедный де Гиш! Как же это произошло?
— Как это с ним случилось, государь?
— Вы сообщаете мне все очень странным тоном, де Сент-Эньян. Расскажите подробности… что он говорит?
— Он ничего не говорит, государь. Говорят другие.
— Кто именно?
— Те, кто его отнес к доктору, государь.
— Кто же это?
— Не знаю, государь; об этом надо спросить господина де Маникана, господин де. Маникан его друг.
— У него много друзей, — сказал король.
— О нет, — возразил де Сент-Эньян, — вы ошибаетесь, государь. У господина де Гиша немало врагов.
— Откуда вы это знаете?
— Королю угодно, чтобы я объяснил?
— Конечно.
— Государь, я слышал о ссоре между двумя придворными.
— Когда?
— Сегодня вечером, перед ужином вашего величества.
— Это ничего не доказывает. Я отдал такие строгие приказания относительно дуэлей, что, мне кажется, никто не посмеет нарушить их.
— Сохрани меня боже кого-нибудь оправдывать! — вскричал де Сент-Эньян. — Ваше величество приказали мне говорить, и я говорю.
— Так расскажите мне, как был ранен граф де Гиш.
— Государь, говорят, что на охоте.
— Сегодня вечером?