Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 1 (худ. Клименко)
Шрифт:
Но в передней он встретил камердинера, который, глупо улыбаясь, преградил ему дорогу.
— К его преосвященству! — крикнул д’Артаньян, стараясь рукою отстранить камердинера.
— К его преосвященству?
— Ну да, конечно. Разве ты не узнаешь меня, дурак?
— Конечно, вы шевалье д’Артаньян. Но его преосвященства нет дома.
— Как? Его преосвященства нет дома? Где же он?
— Уехал.
— Куда?
— Не знаю, но, может быть, его преосвященство сообщает это вам в письме, которое он поручил мне отдать вашей милости.
И
— Давай скорей, чучело! — вскричал д’Артаньян, вырывая письмо из рук слуги. — Да, да, — прибавил он, пробежав глазами первые строки. — О, я понимаю!
И он прочитал вполголоса:
«Дорогой друг!
Крайне неотложное дело призывает меня в один из приходов моей епархии. Я надеялся повидаться с вами перед отъездом, но теперь потерял эту надежду, так как вы, вероятно, проведете в Бель-Иле два-три дня с нашим милым Портосом.
Развлекайтесь, но не старайтесь состязаться с ним за столом; я этого не посоветовал бы даже Атосу в самые лучшие его дни.
До свидания, дорогой друг! Поверьте, я глубоко сожалею, что не мог лучше и дольше воспользоваться вашим милым обществом».
— Черт возьми, — сказал д’Артаньян, — меня провели! Ах я дурак, болван, трижды идиот! Но посмотрим, чья возьмет в конце концов. О, меня обманули, как обезьяну, которой дают пустой орех!
И, отвесив пощечину улыбающемуся камердинеру, мушкетер выбежал из епископского дворца.
Как ни хорош был Хорек, для такой спешной поездки он не годился. Поэтому д’Артаньян выбрал на почтовом дворе лошадь, которая благодаря его шпорам и твердой руке доказала, что олени совсем не самые быстроногие создания в мире.
XXVI. Д’Артаньян спешит, Портос храпит, а Арамис дает совет
Часов через тридцать — тридцать пять после описанных нами событий Фуке, по обыкновению приказав никого не принимать, сидел у себя в кабинете в знакомом уже нам доме в Сен-Манде и работал. Внезапно во двор влетела карета, запряженная четверкой взмыленных лошадей. Очевидно, ее ожидали, потому что четверо лакеев бросились к дверцам экипажа и открыли их.
Фуке поднялся из-за письменного стола и быстро подошел к окну, в то время как из кареты выходил прибывший гость, который с трудом сошел с подножки в три ступеньки, опираясь на плечи лакеев. Когда он назвал свое имя, один из слуг побежал к подъезду и исчез в передней. Слуга торопился сообщить о приезде гостя своему господину, но ему не пришлось стучаться в двери кабинета.
Фуке уже стоял на пороге.
— Его преосвященство ваннский епископ, — доложил лакей.
— Хорошо, — ответил Фуке.
Потом, наклонившись над перилами лестницы, по нижним ступеням которой уже поднимался Арамис, сказал:
— Вы, мой друг? Так рано?
— Да,
— О, бедный друг! — посочувствовал Фуке, предлагая Арамису руку, на которую тот оперся.
Все слуги почтительно отступили.
— Ничего! — отозвался Арамис. — Все это не беда, раз я доехал. Это важнее всего.
— Говорите скорее, — сказал Фуке, запирая двери кабинета.
— Нас никто не подслушает?
— Будьте покойны.
— Дю Валлон приехал?
— Да.
— И вы получили мое письмо?
— Да. Дело, по-видимому, серьезно, раз оно потребовало вашего присутствия в Париже, в то время как вы так нужны в другом месте.
— Да, крайне серьезно.
— Благодарю, благодарю вас. В чем же дело? Но ради бога, прежде всего отдохните, дорогой друг. Вы ужасно бледны.
— Мне действительно нехорошо. Но прошу вас, не обращайте на меня внимания. Дю Валлон ничего не сказал вам, отдавая письмо?
— Нет. Я услышал шум, подошел к окну и увидел нечто вроде мраморного всадника. Я вышел к нему; он мне протянул письмо, и его лошадь тотчас пала на месте.
— А он?
— Он тоже упал. Его подняли и отнесли в комнаты. Прочтя письмо, я зашел к нему, чтобы расспросить о подробностях, но он так крепко спал, что не было возможности его разбудить. Мне стало его жаль; я приказал снять с барона сапоги и не тревожить его.
— Хорошо. Дело вот в чем. Вы видели в Париже д’Артаньяна?
— Конечно. Это человек умный и даже благородный, хотя по его милости погибли наши друзья Лиодо и д’Эмери.
— Увы, знаю. В Туре я встретил курьера, который вез мне письмо Гурвиля и депеши Пелисона. Вы думали об этом событии?
— Да.
— И вы поняли, что это было нападение на вас?
— Сознаюсь, у меня тоже явилась эта мрачная мысль.
— Не обманывайтесь… Умоляю вас, не обманывайтесь… выслушайте меня… Вернемся к д’Артаньяну. При каких обстоятельствах вы его видели?
— Он явился за деньгами с чеком короля.
— Личным?
— Подписанным его величеством.
— Видите! Так знайте, д’Артаньян побывал в Бель-Иле переодетый. Он выдавал себя за управляющего, которому его господин поручил купить участки для солеварен. А у д’Артаньяна один господин — король; значит, он был послан королем. Он видел Портоса.
— Кто такой Портос?
— Простите, я обмолвился. В Бель-Иле он встретил дю Валлона и теперь не хуже нас с вами знает, что Бель-Иль укреплен.
— И вы думаете, что его послал король? — в раздумье спросил Фуке.
— Не сомневаюсь.
— И в руках короля д’Артаньян — опасное оружие?
— Самое опасное из всех.
— Значит, я с первого взгляда правильно оценил его.
— Как?
— Я хотел расположить его к себе.
— Если вы нашли, что это самый храбрый, умный и ловкий человек во всей Франции, вы его оценили верно.
— Значит, во что бы то ни стало нужно привлечь его на нашу сторону.