Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 1
Шрифт:
Но вместо того чтобы относиться к этому чувству с такой же сдержанностью, какую проявлял Рауль, вместо того чтобы щадить, подобно Раулю, достоинство графа и соблюдать приличия, де Вард намеренно задевал чувствительную струну де Гиша, дразня его юношескую отвагу и гордость.
Однажды вечером, во время остановки в Манте, де Гиш и де Вард разговаривали, опершись на ограду, Рауль и Бекингэм тоже беседовали, прогуливаясь взад и вперед, а Маникан занимал принцессу и королеву, которые обращались с ним запросто благодаря гибкости
– Сознайся, – сказал де Вард графу, – что ты очень болен и твой наставник не может исцелить тебя.
– Я тебя не понимаю, – удивился граф.
– А понять не трудно: ты сохнешь от любви.
– Вздор, де Вард, вздор!
– Это было бы действительно вздором, если бы принцесса оставалась равнодушной к твоим мукам. Но она обращает на них такое внимание, что просто компрометирует себя. Я, право, боюсь, как бы по приезде в Париж твой наставник де Бражелон не выдал вас обоих.
– Де Вард! Де Вард! Опять нападки на Бражелона!
– Ну, полно, что за ребячество, – сказал вполголоса злой гений графа, – ты не хуже меня знаешь все, что я хочу сказать. Ты отлично видишь, что взгляд принцессы смягчается, когда она говорит с тобой. По звуку ее голоса ты понимаешь, что ей нравится слушать тебя. Ты чувствуешь, что она внимает стихам, которые ты декламируешь ей, и ты не станешь отрицать, что она каждое утро рассказывает тебе, что плохо спала ночь.
– Правда, де Вард, правда. Но зачем ты мне все это говоришь?
И он тревожно повернулся в сторону принцессы, точно отвергая намеки де Варда и в то же время желая найти им подтверждение в ее глазах.
– Ага, – засмеялся де Вард, – посмотри: видишь, она тебя зовет? Иди пользуйся случаем: наставника нет поблизости.
Де Гиш не мог выдержать. Непреодолимое чувство влекло его к принцессе.
Де Вард с улыбкой посмотрел ему вслед.
– Вы ошиблись, сударь, – произнес Рауль, перепрыгнув через ограду, на которую только что опирались два собеседника, – наставник здесь, и он слушает вас.
Услышав голос Рауля, который де Вард узнал раньше, чем обернулся, он наполовину обнажил шпагу.
– Вложите шпагу в ножны, – потребовал Рауль, – вы знаете, что во время нашего путешествия все попытки такого рода бесполезны. Вложите шпагу, но не давайте воли и языку. Зачем отравляете вы сердце человека, которого зовете другом? Меня вы хотите восстановить против честного человека, друга моего отца и моих близких. В сердце Гиша вы хотите вселить любовь к невесте вашего повелителя. Право, сударь, я счел бы вас изменником и подлецом, если бы по справедливости не находил вас безумным.
– Сударь, – вскричал выведенный из себя де Вард, – видно, назвав вас наставником, я не ошибся! Вы напоминаете иезуита с розгой, а не дворянина. Прошу вас, не говорите со мной таким тоном. Я ненавижу д’Артаньяна за то, что он совершил подлость по отношению к моему отцу.
– Вы лжете,
– О, – воскликнул де Вард, – вы обвиняете меня во лжи!
– Почему бы нет, если то, что вы говорите, – ложь?
– Вы обвиняете меня во лжи и не беретесь за шпагу?
– Сударь, я дал себе слово убить вас только тогда, когда вручу принцессу ее супругу.
– Убить меня? О, ваш пук розог не может убить, господин педант.
– Конечно, нет, – спокойно возразил Рауль, – но шпага д’Артаньяна убивает, а эта шпага в моих руках, и он сам научил меня владеть ею. И этой шпагой я отомщу за его имя, оскорбленное вами.
– Виконт, виконт, – воскликнул де Вард, – берегитесь! Если вы тотчас же не попросите извинения, все средства мести будут для меня хороши.
– Ого! – произнес Бекингэм, неожиданно появляясь на поле брани. – Вот угроза, которая наводит на мысль об убийстве и не особенно приличествует дворянину.
– Что вы говорите, герцог? – спросил де Вард, обернувшись.
– Я говорю, что ваши слова режут мой слух англичанина.
– Если так, герцог, – крикнул взбешенный де Вард, – тем лучше. По крайней мере в вашем лице я встречу человека, который не ускользнет у меня между пальцев. Итак, примите мои слова как угодно.
– Я принимаю их как должно, – ответил Бекингэм свойственным ему высокомерным тоном, который придавал его словам вызывающий характер даже в обычной беседе. – Де Бражелон – мой друг; вы оскорбляете виконта, и вы дадите мне удовлетворение за это.
Де Вард взглянул на Бражелона, который, держась избранной им тактики, хранил спокойствие, даже услышав вызов герцога.
– Прежде всего мои слова, надо полагать, вовсе не задевают господина де Бражелона. Ведь у виконта есть шпага, но он, видимо, не считает себя оскорбленным.
– Но вы кого-то оскорбляете?
– Конечно, д’Артаньяна, – продолжал де Вард, заметив, что это имя служило единственным средством возбудить гнев Рауля.
– Тогда, – заметил Бекингэм, – дело другого рода.
– Не правда ли? – спросил де Вард. – Друзья д’Артаньяна должны его защищать.
– Я вполне разделяю ваше мнение, – ответил англичанин, к которому вернулось хладнокровие. – За Бражелона я не мог вступиться, потому что он здесь; но раз дело касается господина д’Артаньяна…
– Вы уступаете, не правда ли? – произнес де Вард.
– Нет, напротив, я обнажаю шпагу, – сказал Бекингэм. – Может быть, господин д’Артаньян и обидел вашего отца, но моему он оказал или, во всяком случае, хотел оказать большую услугу.
Лицо де Варда выразило удивление.
– Д’Артаньян, – заявил Бекингэм, – самый храбрый и честный дворянин, какого я знаю, и так как я лично многим обязан ему, я с восторгом возмещу вам его неоплаченный долг ударом шпаги.
И Бекингэм ловким движением обнажил свою шпагу, поклонился Раулю и стал в позицию.