Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 3

Дюма-отец Александр

– Это правда, – прошептал Арамис.

– Итак, вы видите, мы не можем уехать отсюда, и то, что я отправил парусники на поиски лодок, не может, следовательно, нам повредить.

Арамис замолчал, и его блуждающий взгляд, зоркий, как взгляд парящей в воздухе чайки, долго обшаривал море, всматриваясь в пространство и стремясь проникнуть за линию горизонта.

– К тому же, Арамис, – продолжал Портос, упорно возвращавшийся к своей мысли, которую епископ счел правильной, – к тому же вы не даете мне никаких объяснений, где могли запропаститься эти

несчастные лодки. А между тем, куда бы я ни пришел, меня со всех сторон осаждают воплями и стенаниями; при виде впавших в отчаяние матерей начинают хныкать и малые дети, точно я могу возвратить им отцов, а их матерям мужей. Каковы же все-таки ваши предположения и что я должен говорить этим несчастным?

– Предполагать, Портос, мы можем все что угодно, а вот говорить… ничего им, пожалуй, не говорите.

Этот ответ не удовлетворил Портоса. Он отвернулся, пробормотав несколько слов, в которых излил свое недовольство.

Арамис остановил доблестного солдата.

– Припоминаете ли вы, дорогой друг, – сказал он с глубокою грустью в голосе, сжимая в своих руках руки гиганта, – припоминаете ли вы, что в счастливые дни нашей молодости, когда мы были доблестными и сильными – вы, да я, да те двое, которые теперь вдалеке от нас, – припоминаете ли вы, мой милый Портос, что, захоти мы вернуться во Францию, эта поверхность соленой воды не могла бы служить нам препятствием.

– О, – заметил Портос, – как-никак целых шесть лье.

– Если бы вы увидели, что я уцепился за первую попавшуюся доску, разве вы устояли бы на твердой земле?

– Нет, клянусь богом, Арамис, конечно, не устоял бы! Но теперь какая доска удержит нас, и особенно меня?!

И владелец поместья Брасье, гордо усмехнувшись, окинул взглядом свои мощные округлые формы.

– А разве и вы, Арамис, положа руку на сердце, не скучаете на Бель-Иле? И не предпочли бы вы удобств, предоставляемых вам вашим домом, епископским дворцом в Ванне? А ну-ка, признайтесь!

– Нет, – ответил Арамис, не смея посмотреть Портосу в глаза.

– Ну что ж, в таком случае останемся здесь, – произнес его друг, и тяжкий вздох, несмотря на усилия, которые делал Портос, чтобы сдержать его, с шумом вырвался из его могучей груди. – Раз так, то останемся, останемся тут. И, однако, – добавил он, – если у вас является мысль, да, да, определенная, окончательно принятая, твердая мысль, – я говорю о мысли возвратиться во Францию, несмотря на отсутствие лодок…

– Заметили ли вы еще одну не менее странную вещь, – перебил его Арамис, – со времени исчезновения наших лодок, за последние двое суток, к берегам острова не пристал ни один человек?

– Да, конечно, вы правы. Я это тоже заметил, так как до этого лодки и шлюпки, как мы видели, ежедневно приходили сюда десятками.

– Надо будет хорошенько осведомиться, – помолчав, сказал Арамис. – Даже если мне придется построить плот…

– Но тут есть челноки. Если хотите, я раздобуду один…

– Челнок, челнок!.. Вы думаете, что челнок… Челнок, чтобы перевернуться

на нем? Нет, нет, – решительно возразил ваннский епископ, – не нам с вами переплывать море в скорлупке. Подождем, подождем еще.

И Арамис принялся ходить взад и вперед, пытаясь скрыть все возрастающую тревогу.

Портос, уставший следить за лихорадочными движениями своего друга, Портос, доверчивый и спокойный Портос, ничего не знавший о причинах этого неистового волнения, выдававшего себя лишь внешними проявлениями, остановил Арамиса.

– Сядем на этот камень, – попросил он. – Присядьте со мной, и я умоляю вас, умоляю самым решительным образом, объясните мне, и так, чтобы я хорошенько понял, объясните мне наконец, что мы тут делаем.

– Портос… – начал в смущении Арамис.

– Я знаю, что мнимый король хотел сбросить с трона настоящего короля. Об этом вы рассказали мне, и это понятно. Я знаю, что мнимый король собирался продать Бель-Иль англичанам. И это тоже понятно. Я знаю, что мы, инженеры и военачальники, поспешно прибыли на Бель-Иль, чтобы возглавить работы по его укреплению и принять на себя командование десятью ротами, которые набраны, содержатся господином Фуке и находятся в его подчинении, или, иными словами, десятью ротами его зятя. И это мне достаточно ясно.

Арамис нетерпеливо вскочил. Он был похож на льва, которому докучает муха.

Портос удержал его за руку.

– Но, несмотря на усилия, которые прилагает мой ум, несмотря на все размышления, я не могу понять и никогда не пойму, почему, вместо того чтобы направлять к нам войска, вместо того чтобы поддержать нас, прислав людей, оружие и провиант, нас оставляют без лодок, а Бель-Иль без снабжения и без помощи; почему, вместо того чтобы установить с нами связь подачей сигналов, доставкой письменных приказов или изустно, прерывают всякое сообщение с нами? Ответьте же мне, Арамис, или лучше, прежде чем отвечать, выслушайте, что я думаю, какие мысли одолевают меня.

Епископ поднял голову.

– Так вот, Арамис, – продолжал Портос, – я думаю, я вообразил, что во Франции произошли большие события. Мне всю ночь напролет снился Фуке, мне снились мертвые рыбы, разбитые яйца, неприбранные убогие комнаты. Дурные сны, д’Эрбле, они пророчат беду.

– Портос, что там такое? – перебил Арамис, порывисто вставая и указывая своему другу черную точку на багровой полоске моря.

– Судно! – обрадовался Портос. – Да, это судно. Ах, наконец-то мы получим известия!

– Два! – вскричал епископ, заметив новые мачты. – Два, три, четыре!

– Пять! – крикнул Портос. – Шесть, семь! Ах, боже мой, да тут целый флот!

– Должно быть, возвращаются наши бель-ильские рыбаки, – уверенно проговорил Арамис, хотя внутренне он был сильно встревожен представшей пред его глазами картиной.

– Уж очень велики эти суда; они не могут быть рыбачьими лодками. И к тому же не кажется ли вам, дорогой Арамис, что они идут с той стороны, где устье Луары?

– Да, они идут оттуда…