Виконт, который любил меня
Шрифт:
Кейт поперхнулась чаем в полной уверенности, что к тому времени, когда их дочерей придет пора выдавать замуж, он перейдет в католическую религию только для того, чтобы иметь право запереть их в монастырь с двенадцатифутовыми стенами!
Энтони зловеще прищурился:
– Интересно, над чем ты смеешься?
Кейт поспешно прижала к губам салфетку.
– Ни над чем, – заверила она под прикрытием белоснежной ткани.
– Пфффф!
– Элоиза утверждает, что вы были настоящим злобным медведем, когда Саймон ухаживал за Дафной, –
– Вот как?
Эдвина кивнула:
– Она даже рассказывала, что вы дрались на дуэли!
– Элоиза слишком много болтает, – буркнул Энтони.
– Представляете, она знает все! Все и обо всех! Даже больше леди Уистлдаун!
Энтони повернулся к жене с полуиронической-полурассерженной миной:
– Напомни мне купить намордник для моей сестрицы, – шутливо заметил он. – И для твоей тоже.
Эдвина мелодично рассмеялась:
– В жизни не думала, что подтрунивать над братом так же забавно, как над сестрой! Я так рада, Кейт, что ты решила выйти за него!
– Можно подумать, у меня был выбор! – сухо усмехнулась Кейт. – Но я довольна, что все так обернулось!
Эдвина встала, разбудив при этом Ньютона, спавшего блаженным сном рядом с ней. Тот оскорбленно заскулил и перебрался на пол, где немедленно свернулся под столом. Эдвина, проследив за псом, усмехнулась и покачала головой.
– Мне пора. Нет, не провожайте, – добавила она, когда Кейт и Энтони встали, чтобы проводить ее до двери. – Я сама найду дорогу.
– Чепуха, – отмахнулась Кейт, беря Эдвину под руку. – Энтони, я сейчас вернусь.
– Я буду считать секунды, – пробормотал он. Дамы покинули комнату в сопровождении Ньютона, который на этот раз оживленно залаял, вероятно, полагая, что его собираются вывести на прогулку.
После ухода сестер Энтони немедленно устроился в уютном кресле, где только что сидела Кейт. Сиденье все еще было теплым, и ему показалось, что ткань обивки впитала ее запах. Потянув носом, он определил, что на этот раз мылом пахло сильнее, чем лилиями. Возможно, лилии – это духи, которые она добавляет в воду по вечерам.
Энтони сам не совсем понимал, почему решил вернуться домой: еще утром у него вовсе не было подобных намерений. Вопреки тому что он наговорил Кейт, многочисленные обязанности вовсе не требовали каждодневного отсутствия: немало встреч можно было провести и дома. И хотя он действительно был человек занятой, не терпевший праздной жизни, которой предавались почти все члены высшего общества, все же последнее время часто часами просиживал в «Уайтс», читая газеты и играя в карты с друзьями.
Он считал это наилучшим выходом. По его мнению, было крайне важно держаться на определенном расстоянии от жены. Жизнь, по крайней мере его жизнь, следовало разделить по разным категориям, а жена очень хорошо вписывалась в разделы, которые он мысленно определил как «личные дела» и «постель».
Но сегодня, когда он приехал в «Уайтс», там не оказалось никого, с кем бы ему
И что тут дурного? Всего один день! Вряд ли он влюбится в собственную жену, проведя вместе с ней один день!
Энтони тут же напомнил себе, что никакой опасности влюбиться вообще не существует. Он женат почти месяц и до сего времени сумел уберечься от слишком пылкой привязанности к Кейт. И нет причин считать, будто он и дальше не сумеет сохранить нынешнее положение вещей.
Весьма довольный собой, он глотнул бренди. И поднял глаза, заслышав шаги жены.
– По-моему, Эдвина влюбилась, – сообщила она с ослепительной улыбкой. Энтони ощутил, как напряглось все тело. До чего же он странно реагирует на ее улыбки, причем это происходит постоянно и чертовски досаждает!
Не всегда, конечно. Он вовсе не возражал против подобного состояния при условии, что за ним следовало немедленное путешествие в спальню.
Но мысли Кейт, очевидно, приняли совершенно иное, чем у него, направление, поскольку она предпочла сидеть напротив мужа, хотя в кресле было достаточно места для двоих, если, конечно, эти двое обожали сидеть в обнимку. Даже стул, стоявший наискосок от его кресла, и то был бы удобнее: по крайней мере тогда Энтони мог бы сдернуть с него Кейт и усадить себе на колени. Если же он попытается проделать этот маневр, когда она сидит по другую сторону стола, придется протащить ее по чайному сервизу.
Энтони чуть прищурился, оценивая ситуацию, пытаясь определить, сколько чая прольется на пол, в какую сумму обойдется замена ковра и действительно ли его заботят столь незначительные расходы…
– Энтони! Ты меня слышал?
Он поднял голову.
Кейт сложила руки на коленях и подалась вперед, с видом сосредоточенным и слегка раздраженным.
– Ты меня слышал? – повторила она. Он моргнул.
– Прости, нет.
Кейт подняла глаза к небу, но воздержалась от упреков.
– Я говорила, что нам следует как-нибудь пригласить к ужину Эдвину и ее молодого человека. Посмотреть, подходят ли они друг другу. Я еще не видела, чтобы она так интересовалась мужчиной.
Энтони потянулся к печенью. Он был голоден и почти отказался от мысли усадить жену на колени. С другой стороны, если убрать с середины стола чашки и блюдца, последствия будут не столь печальны…
Он незаметно отодвинул в сторону поднос с сервизом.
– Хммм? – промычал он, жуя печенье. – Ах да, конечно, Эдвина достойна быть счастливой.
Кейт с подозрением поглядывала на мужа.
– Может, налить тебе чаю? Я не слишком большая поклонница бренди, да и песочное печенье вкуснее с чаем.