Виктор 1. Memory
Шрифт:
***
Потом пошли дни. Почти все время мы проводили с Дэниэлом вместе, а я все думал, как отсюда сбежать. Варт больше не пытался говорить мне той страшной вещи. Разве что иногда беззвучно говорил губами. Я отчаянно делал вид, что не понимал. На душе было очень тяжело.
Но Дэниэл не давал мне думать о чем-либо, кроме него. Днем чему-то меня учил. Торопливо забивал мне голову нужной информацией, учил каким-то новым приемам, как ментальным, так и боевым, а ночью... А ночью он становился для меня моим миром, моей вселенной. Дэниэл делал все, чтобы я не думал о его смерти. Когда
– Ты должен жить, Вик. Должен. Живи. Ты будешь счастлив, я знаю. Живи, пожалуйста, живи...
– в такие моменты его голос наполнялся такой болью, что я замолкал, чтобы не делать ему еще больнее.
Мы были вместе почти постоянно, по двадцать два часа в сутки. Я почти все время держал его за руку. Он же иногда смеялся и говорил, что я еще ребенок. Никаких проявлений яда видно не было. Разве что он стал спать чуть дольше.
Мы были в плену. Но здесь мы позволяли себе намного больше, чем в Империи. Здесь не было запретов на эмоции... мы жили. Наши отношения сильно поменялись, теперь Дэниэл не злился, не психовал... Все свое время уделял только мне. Нас никто не будил на рассвете, и ЛК тоже не работал, не было никаких надоедливых звонков и важных дел. Я просыпался и засыпал рядом с ним. Ел, учился, пил, тренировался, все делал вместе с ним. Один раз Джеймс, глядя на нас, опять сказал:
– Неразлучники, - в голосе его, как обычно, звучала грусть.
Мы с Дэниэлом в ответ лишь улыбнулись. Благодаря его заботам, а Варт обо мне именно заботился, я почти забыл, почему мы здесь. И только иногда, просыпаясь от кошмаров, я вспоминал причину нашего нахождения в этом месте. Тогда я со слезами прижимался к Дэниэлу и слушал его сердце. Оно билось. И я боялся заснуть. Боялся, что когда проснусь, он уже умрет. По ночам я часто плакал, как ребенок. От этого просыпался Дэниэл и начинал меня целовать и успокаивать. И я снова против своей воли засыпал, теряя драгоценные крупицы времени.
К нам часто заходил Джеймс, и тогда мы просто сидели и беседовали. О разных вещах: о политике, о душе, о чувствах, об образе мышления, о пристрастиях. Почти что обо всем, кроме смерти и семьи. Джеймс оказался очень интересным собеседником. Только он всегда выглядел грустным и несчастным. Познакомься мы с ним при других обстоятельствах, скорее всего, стали бы хорошими друзьями. Но... как вышло, так вышло. Признаться, я иногда ненавидел Джеймса за его хладнокровную печаль.
Дэниэл все больше и больше спал. И иногда не просыпался, когда я его будил. Я всячески отгонял мысль о том, что это может быть из-за яда. И ходил вместе с Дэниэлом на обследования. Врачи изучали его состояние, брали анализы, делали какие-то уколы, проводили процедуры... Все это время я был неподалеку. Стоял вместе с Джеймсом в соседней комнатке, отделенной стеклянным экраном, и с беспокойством ждал. Чего ждал? Не знаю. Я многого не знаю.
В один из таких дней Дэниэлу что-то вкололи, и он перестал дышать. Тело его выгнулось дугой, врачи забегали. Я попытался ворваться туда. К нему. Но дверь была надежно и не поддавалась.
– Стой, - раздался спокойный голос Джеймса. Он стоял и невозмутимо наблюдал за тем, как умирает Варт. Я резко обернулся и как можно спокойнее, по-имперски,
– Отпусти.
– Кого?
– Джеймс оторвался от созерцания задыхающегося Варта и посмотрел на меня.
– Нас. Отпусти нас, - я сам удивился спокойной холодности своего тона.
Джеймс просто пожал плечами.
– Он все равно умрет, тебе не спасти его, ребенок, - в его голосе была уверенность, безжалостная, равнодушная и хладнокровная.
– Нет!
– так же спокойно и жестко возразил я. Дэниэл тем временем лежал без сознания, но возможность дышать доктора ему вернули.
– Нет. Он будет жить. Я отведу его на А5, они найдут противоядие.
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, не найдут...
– он замолчал.
Я только открыл рот, чтобы возразить ему, но он внезапно продолжил:
– Но если ты хочешь, то я отпущу вас. Ровно через неделю.
Я не поверил своим ушам. Увидев мое лицо, Джеймс снова сказал:
– Через неделю я вас отпущу, - все такой же спокойный голос.
Я не стал переспрашивать еще раз, просто отвернулся к окну, за которым лежал Дэниэл. Внезапно прямо за спиной раздался голос Джеймса. Я вздрогнул. Но не повернулся. Он стоял настолько близко, что я чувствовал тепло его тела и дыхание на моем затылке. У меня пробежали мурашки.
– Не держи его.
Я сделал вид, что не понял.
– Кого?
– Его, - он взял мою руку и положил ее на стекло.
– Его. Он устал. Я отпущу вас, а ты отпусти его. Пусть идет. Он это заслужил.
Я гневно сжал руку в кулак и со всей силы ударил ею по стеклу.
– Нет!
– во мне нарастала злоба. Я обернулся, оказавшись лицом к лицу с Джеймсом, тот и не подумал отойти.
– Он устал?! Да. Заслужил, значит, отпуск!
– я повысил голос.
– А я не заслужил?! Так, что ли?!
– меня начало трясти, и я сжал руки в кулаки.
– Знаешь, сколько раз эта сука не давала мне умереть?!
Джеймс молчал и просто смотрел на меня. А я все больше злился и продолжал:
– Я тоже устал и тоже давно хочу уйти. А этот урод все время мне мешал. Я существо мстительное, так что х...й ему, а не уход! Я много боли испытал, вот и он пусть мучается, живя!
– от такой речи я даже задохнулся.
Джеймс посмотрел на меня и сказал:
– Я понял, почему он полюбил тебя.
Я дернулся.
– Не говори так! Нет никакой любви, это все неправда!
– Но это правда. Он любит тебя, а ты его.
– Нет!
– крикнул я.
– Нет. Это ложь. Всего лишь очередная форма извращения! Я его ненавижу! За все, что он сделал со мной!
Джеймс рассмеялся. Громко, заливисто, и я, не удержавшись, ударил его. Охраны здесь не было, а блок он поставить не успел. Поэтому удар достиг цели. Джеймс согнулся, а потом резко выпрямился и, схватив меня за горло, прижал к стеклу. Дыхание его участилось, а в глазах сверкала злоба. Что-то знакомое... Нет! Только не это...
Я попытался отвернуться, но было поздно. Джеймс поцеловал меня. В его поцелуе мне чудились боль, отчаяние и горечь. Я не ответил и, как только он отстранился, резко выдохнул. Начал вырываться из его объятий, и Джеймс отпустил меня. Я отбежал в другой конец комнаты и, пытаясь отдышаться, следил за ним.