Виктор Цой. Своими словами. Книга интервью. 1983–1990

Калгин Виталий Николаевич

– Виктор, вы втроем выступаете?

– Нет, вчетвером. У нас барабанщик Георгий такой, Саша Титов – бас-гитарист, ну я играю так, и есть гитарист, который выполняет все функции гитариста, Юра его тоже зовут.

– Как?

– Юра. Каспарян фамилия.

– Он недавно в группе?

– Нет. Он как раз со мной давно играл…

– А «Рыба» еще с тобой играл…

– Играл. Но мне больше нравится новый гитарист. Потому что я очень ценю в людях их чувствительность к современной музыке, к современным каким-то…

Даже не чувствительность, а именно вот интерес. Когда люди останавливаются на чем-то, вот им нравится, например, группа такая-то, вот, они новые группы знать не хотят уже, и все… мне это не нравится… А «Рыба» – он… ему вообще наплевать. Я уверен, что он не слышал ни одной пластинки там… – 84 года которая. А он слушает… Мы с ним в принципе встречаемся, он мне, например, ставит мне какую-нибудь пластинку группы «Camel»», если знаете, и говорит – вот отличная пластинка, или группы «Deep Purple», вот говорит – отлично… А я не могу с ним согласиться, и… в общем…

– А тебе что нравится, честно говоря?

– Очень много, я даже просто затрудняюсь перечислять. Мне не нравиться «хеви-металл» это все, что я могу сказать. Мне в принципе нравятся группы такого несколько электронного звучания. Нравится Дэвид Боуи. Нравиться «Roxy Music», нравится Джексон. Дело в том, что это сегодня у нас концерт такой, левый, я сижу на стуле, играю на гитарке, а на электрические концерты приезжайте посмотрите. Там уже идет речь о костюмах, о свете, о гриме.

– Когда вы вообще начали, когда пришла идея записи?

– Идея пришла сразу. Записываться, ну я думаю, что любому человеку, который даже не пишет песни, а который просто играет на любом инструменте, ему всегда хочется записаться. Поэтому идея сразу же появляется у всех. А начали мы… я ответить затрудняюсь… Я начал играть примерно в 80-ом, в конце 81-го года, в общем, или в середине 81-го. То есть я написал эти 15 или 16 песен, которые и вошли в первый альбом, вот. В 82-ом году мы их записали.

– У тебя жилплощадь имеется? Адрес какой?

– Жилплощадь? Имеется. Спасибо… Я живу не в коммуналке, но тоже достаточно стесненно. В проходной комнате. Нет, не на Васильевском. В новом районе.

– Расширение не требуется?

– Жилплощади? Требуется (смеется).

– А как Вам Андрея Макаревича работы?

– Сейчас очень модно ругать Андрея, так все говорят. Все это ерунда… пора кончать. Я на самом деле считаю, что он конечно, оставил свой след.

– Или оставляет?

– Нет, оставил, конечно. И след достаточно яркий в истории русской рок-музыки. Но то, что он делает сейчас – я не знаю. Его вообще не слышно. Иногда он приезжает в Ленинград, но так просто, по каким-то другим делам.

– Человек абсолютно занятой, это правда?

– Правда.

– А Вам приходила когда-нибудь в голову мысль записи для Курёхина?

– Не знаю. Нет, вместе мы не писались лично никогда.

– Очень сильно влияет на Ваши песни творчество Гребенщикова.

– Ребята, мне, на самом деле я предоставляю, судить об этом вам. Потому что мы, у нас такая коалиция своя, мы все, мы втроем такие приятели, вот. И часто очень встречаемся, общаемся.

– А

вместе играете?

– Играем. Ну как вместе. У нас бывают концерты например такие вот втроем. Одно отделение играю я, они мне там подыгрывают. Второе отделение играет Майк, мы там с Борькой подыгрываем, третье отделение играет Борька, мы с Майком там ему подыгрываем (смех, аплодисменты).

Это, как правило, очень интересные концерты такие.

– В каких ты городах побывал с концертами?

– Очень много в Москве, в городах, которые, пригороды, в соседних городах, в городах вокруг Ленинграда играем.

– А дальше Новосибирска не забирался?

– Нет.

– Впечатление от Новосибирска или еще нет?

– Нет, есть некоторые впечатления. Дело в том, что у нас в Ленинграде уже на протяжении месяца не появляется ни кусочка синего неба нормального. И мне очень было приятно и очень запомнилось, здесь сегодня такой был день очень светлый, очень. Вот по этому пока самые приятные.

(…неразборчивый вопрос о местном новосибирском музыканте…)

– Нет, Майк с ним общался как-то один раз, как зовут…

– Гена.

– Вот, а я как-то… Они у нас были на гастролях, а я в то время чем-то был занят. В общем…

– А он, кстати, о Вас хорошо отзывается.

– Я знаю (смех, аплодисменты). На самом деле он, мне кажется, судя по тому, я правда мало слышал, ну, со слов Майка немножко, мне кажется, что он человек здравомыслящий и пишет, в принципе талантливый человек, который пишет интересные песни. Во всяком случае то, что я слушал.

– У нас есть группы получше его.

– «Урфин Джюс» не очень нравиться. Всегда трудно говорить о группах, которые тратят очень много энергии…

– А Вы в Новосибирске в первый раз?

– Да. В Новосибирске впервые.

– А Вы слышали группу «Ломбард»?

– «Ломбард»? Нет.

– «Проходной двор»?

– Вот название такое «Проходной двор» я слышал. Не помню где.

…неразборчивый вопрос из зала…

– Я к нему отношусь отрицательно. Точно так же как вот…

…неразборчивый вопрос из зала…

– Нет. Никакого предубеждения. Просто нам, ни мне, ни Майку, ни Борьке, ни группе «Дом» всем… (запись обрывается)

* * *

Иван Степанов:

Осенью 1984, согласно советской традиции, первый курс студентов Новосибирского государственного университета им. Ленинского комсомола выезжал на сбор урожая картофеля. Но не всем студентам повезло испытать это удовольствие. Меня, например, в первый же день заезда выгнал, без права возвращения обратно, сам начальник этого мероприятия. А еще две группы математиков были оставлены работать на складах УРСа Советского района города Новосибирска (Управления рабочего снабжения). Это были группы «академгородошные», в них входило большое число жителей Академгородка. В тот год дети многих уважаемых людей поступили учиться. Может в этом и был секрет этой странности.