Виктор Вавич (Книга 2)
Шрифт:
– Не надо... не надо... не надо...
А под колена прошла рука, и вот Надя уж на руках, и он держит ее, как ребенка, и жмет к себе, и Надя закрыла глаза.
Шаг
ПЕХОТА шла по пустой улице - одни темные фонари. Дробь шага ровной россыпью грохала по каменьям. Прапорщик запаса вел роту мимо запертых домов. Солдаты косились на дома. Прапорщик сошел с тротуара и пошел рядом с людьми. Рота все легче и легче стучала и стала разбивать ногу - не дробь, а глухой шум. Штыки стали стукать друг о друга, и солдаты стали озираться, прапорщик вскинул голову, обернулся
– Ать, два, три!.. ать, два, три!.. ать, два!.. Рота ответила твердым шагом.
– Тверже ногу!
– крикнул прапорщик в мертвой улице. Рухнул шаг и раз и два. И снова уж глухой топот - идут и "не дают ноги".
– Ать!
– крикнул последний раз прапорщик, будто икнул, и не стал подсчитывать.
Лопнул пузырьком где-то справа револьверный выстрел. Шаг роты стал глуше, и вдруг один задругам треснули винтовочные - как молотком в доску дам! дам! дам-дам! И далекий крик завеял в улицах - рота совсем неслышно ступала. И крик ближе, и слышен справа топот в темноте, и вдоль улицы справа:
– Держи! Держи!
– Тра-а!
– сыпанул справа выстрел.
– Стой! Стой!
– крикнул прапорщик. Стала рота. А те бежали, и криком и топотом осветилась темная улица.
– Держи!
– крикнул прапорщик, а быстрые шаги споткнулись в темноте. Упал, и вот снова затопали, вот из улицы тяжелым градом топот, и щелкнул затвор, и голос хриплый:
– Кто есть? И что ж вы... сволочи... смотрели! Бежал!.. Рот разинули! Бычки!
– Что? Ты кто? Поди сюда!
– прапорщик широким шагом пошел вдоль фронта на тротуар.
Но шаги в темноте уж топали дальше, и куда-то вкось мимо роты раскатился в улице выстрел.
Прапорщик отдирал застежку кобуры, вытащил наган и выпалил вдогонку. Выпалил, подняв на аршин выше. В это время из-за угла тяжелым шагом выбежал еще человек.
– Стадничук, держи!
– заорал прапорщик.
– Первый взвод ко мне!
Сорок ног рванули с места.
– Ты давай винтовку! Давай же, сука!
– кричал солдат.
– Да я ж городовой, братцы, очумели?
– Арестован!
– рявкнул прапорщик и рванул из рук городового винтовку.
– С нами пойдешь, марш! Первый взвод, стройсь! Рота-а! шагом... арш!
Рухнул шаг, и бойко пошла рота.
– Ругаться, мерзавцы, воинскую часть ругать, а?
– Какого участка!
– кричал в темноте прапорщик.
– Вот мы в Московский и идем. Номер твой, сукин сын! Рота рубила шаг.
– Тебя на штыки поднять надо, знаешь ты это?
По роте прошел веселый шум.
А в улицах было пусто, и рота снова стала слышать свой шаг. Черные дома мертвыми уступами стояли как наготове, и снова ослаб солдатский шаг.
Прапорщик не командовал, люди сами кашей повалились в ворота участка, в темный двор; в полуподвале горели на стенке два керосиновых фонаря, от них казалась темнота еще гуще, и люди, войдя в подвал, только шептались и никто не топнул.
– Пожалуйте со мной, - Вавич тронул впотьмах свой козырек и пригласил рукой. Прапорщик не видел.
– Кто такой?
–
– Да скажите, господин надзиратель, нехай меня пустют, когда арестовали без права при исполнении. Да стой, не держи, у меня шинель тоже казенная!
– Да, - сказал прапорщик и откашлялся для голоса.
– Тут вот, черт его, ругался, ругал воинскую часть - городовой. Ваш это будет? А то сдам в комендантское.
– Ах вот как!
– крикнул Вавич.
– Скажите, мерзавец. Давайте его сюда.
– Выведи!
– скомандовал прапорщик. Виктор шел рядом с офицером, а сзади шагали трое: городовой и двое солдат.
– Молчать!
– крикнул, обернувшись, Вавич, хотя городовой не говорил и молча шагал между двух солдат.
– Не внедришь! Не внедришь, - горячо говорил Вавич.
Прапорщик спотыкался в темноте и чертыхался под нос.
– Наверх, что ли?
– досадливо сказал прапорщик.
Виктор пробежал по лестнице вперед. "Эх, так бы я мог привести роту вот как будто взял весь участок под свою руку". Он оглянулся на офицера и тут при свете на лестнице метким глазом увидал погон с одной звездочкой и лицо, главное, лицо.
"Шпак! Милостивый государь", - сразу решил Виктор, плечом толкнул входную дверь и не придержал за собой.
– Учитель географии, должно быть, - ворчал Виктор. Помощник пристава с черными усами.
– Ну, - крикнул он Виктору.
– Идет!
– и Виктор небрежно мотнул головой на дверь.
– Прапорщик Анисимов, прибыл с ротою, а вот этого молодца арестовал, прапорщик показал большим пальцем за плечо.
– Ваш?
Помощник хлопнул бровями вниз.
– Не разберу!
– сказал, щурясь, помощник.
– Японец? Японца в плен взяли, позвольте узнать?
Прапорщик покраснел, поднял брови, губы раскрыл над зубами:
– Я вам, милостивый государь, официально заявляю и прошу слушать...
– Мне известно-с! Все-с!
– откусил слова помощник.
– Официально, когда стрельба!
– повернулся и твердо застукал ногами вон из дежурной, через темную канцелярию, и хлопнул вдали дверью кабинета, звякнули стекла в дверях, и слышно было, как залился звонок телефона.
– Отвести и держать в роте!
– крикнул прапорщик солдатам.
– Кто у вас старший? Пристава мне!
– крикнул прапорщик Вавичу.
– Пристава нет, - сказал Вавич глухо и отвернулся к окну и сразу же увидал толпу и услыхал гомон. Вавич вышел деловитой походкой, слегка задел офицера.
– Виноват, позвольте, - и быстро проскочил в двери.
На улице цепь городовых прижимала в калитку ворот захваченных облавой.
– Считай!
– крикнул Вавич, чтоб распорядиться.
– Ребра им... посчитать, - сказал близкий городовой, - в двух револьверы були. Самая сволочь!
– Этих отдельно, сюда давай.
– Не, тех уж прямо до Грачека свели. Куда!
– замахнулся городовой прикладом. Человек метнулся и вжался в толпу.