Шрифт:
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.
Н.Гумилев. Жемчуга. 1910 г.
ГЛАВА 1.
Эта история началась в воскресенье. В Свято-Троицком женском монастыре проходила дневная служба. На клиросе пел женский хор, озвучивая ангелов на фресках, и я слушала их, стоя у окна – там для меня цвело последнее лето. Последнее, потому что в течении семи лет я страдала от неизлечимой болезни, и восьмой год должен был стать последним боем в этой неравной войне. Все диагнозы в конце концом оказывались ложными, а назначенное лечение ничем не помогало. Собирали консилиумы, писали статьи, возили за границу: всем было интересно узнать, почему я умираю. Всем, кроме меня. Мне не хотелось знать причину своей смерти. Мертвым причины ни к чему.
В тот год мне было девятнадцать лет и очень хотелось жить. Я даже зачем-то поступила в университет, хотя никаких перспектив и быть не могло. Диплом выдавали через пять лет, а жить оставалось год. Я рассчитывала сумму оставшихся в моем распоряжении месяцев, прикидывая, что могу купить за них у судьбы. Пение хора не мешало мне думать о разном, мне было даже проще, укрываясь его мелодичным звучанием от ужасной действительности.
Служба завершилась, и прихожане начинали расходиться. Задержавшись, я села у окна за низкую парту, на которой лежала Библия, раскрыла ее, прочтя первые попавшиеся на глаза строки. В них говорилось: «Множеством своих преступлений, неправедной торговлей своей ты осквернил свои святилища. Я зажег в тебе пламя – оно тебя уничтожило! У всех на виду Я превратил тебя в пепел, лежащий на земле!». Что уничтожало меня? Я умирала, но даже этот факт не спасал меня от обязанности кормить кота, который уже вот полдня просидел один в квартире и не был виновен в том, что он был здоров, а я – нет.
Уже был ранний вечер. На небе стояло фиолетовое зарево – июльская красота, влюблявшая в себя многоэтажки, заставляла розоветь их от смущения. Я шла по тротуару и завидовала зрелости жизни.
Мой адрес: дом №3, второй подъезд, у двери которого я увидела Колю Тишина – долговязого, худого, голубоглазого парня, при близорукости и сильном солнечном свете походившего за перьевое облачко в черных брюках и полосатом свитере. Мы учились в одной группе исторического факультета и были почти друзьями. Коля знал о моей болезни спокойно, без жалости, но сейчас стоял угрюмо, держа в руках толстую архивную папку. Я спросила его о ней, в ответ он указал на важность дела, о котором хотел говорить со мной и попросился в гости – я пригласила.
Войдя в квартиру, Коля без церемоний положил на стол папку, раскрыл ее и начал доставать множество копий печатных и рукописных записей, списков, фотографий. Это были документы из архива и доказательства, которые теперь представлял мне Коля в подтверждение того, о чем говорил.
Все, что я услышала, показалось невероятной выдумкой. Вообразите сами мою реакцию, прочтя то, о чем убеждал он меня на словах, с жаром поднимая перед глазами архивные записи, одну за другой.
В доме на улице Сонина, который сегодня зовется домом Офицеров, во второй половине XIX века располагались кабинеты городского филармонического общества. В то время его ведущим музыкантом был скрипач Виктор Виттельбрандт, известный ныне как один из выдающихся музыкантов XIX века. Он преподавал
Осенью 1867 года Виттельбрант получил тайное письмо от губернатора. Подобрав для Кристины подходящего жениха, Невелидов столкнулся с ее отказом, причиной которого была любовь Кристины к Виктору. Не желая насильно выдавать дочь замуж, губернатор убедительно просил Виттельбрандта поучаствовать в интриге: дочь председателя дворянского собрания и давнего друга Невелидова – Мария Дмитриева согласилась разыграть перед Кристиной сцену, в которой Виктор признавался ей в любви, чем планировалось вызвать ревность губернаторской дочери, гнев и, наконец, долгожданное разочарование в чувствах к Виктору. Взамен участия в этом деле, губернатор обещал Виттельбрандту должность директора филармонического общества. Виктор ответил на письмо согласием.
Следующим Коля показал мне письмо, написанное через год после того, как должно было случиться задуманное губернатором дело. Кристина Невелидова писала к Виктору Виттельбрандту о том, что знает про него некую тайну, связанную с творчеством музыканта и обещала, подобно Виктору, тоже обменять у дьявола свою душу. В следующем своем письме Кристина сообщала, что сделка с дьяволом прошла удачно, и что Мария умрет через несколько лет от неизлечимой болезни, а также все ее внучки и правнучки до конца света будут умирать по той же причине. «Чтобы тела их», – писала Кристина, – «гнили под землей, а не соблазняли чужих возлюбленных». Письма губернаторской дочери, вероятно, оставались без ответа, и 20 сентября 1869 года Кристина Невелидова повесилась.
– Как это относится ко мне? – Спросила я Колю.
– В 1870 году Мария Дмитриева вышла замуж за князя Вячеслава Лопухина. – Сразу же начал объяснять Коля, доставая из папки фамильные списки. – У Марии и Вячеслава в 1872 году родился сын – Павел, и еще три поколения в семье Лопухиных рождались сыновья. В 1957 году Иосиф Лопухин отправился по распределению работать в деревню, где женился на Нине Ромшовой – твой бабушке. В 1976 и 1978 годах у них родились два мальчика: Леня и Миша. А в 2001 в семье Лени Лопухина родилась ты – первая девочка после Марии Дмитриевой за более чем сотню лет. – Коля выдохнул.
– Это же мое генеалогическое древо, – я рассматривала документы в изумлении, – но это же очень… Сколько труда!
– Ты меня сейчас слышала? – Возмутился Коля. – Твой отец – потомок Марии Дмитриевой. Ты не больна, Оля, ты – проклята.
– Подожди. То есть то, что сейчас происходит со мной – следствие проклятия двухсотлетней давности, наложенного на мою далекую прабабку из-за любовной интриги? Ничего глупее и быть не может…
– Все, что я тебе показал, – вспыхнул Коля, – копии настоящих архивных документов, доставшиеся мне большим трудом.
В ответ я молчала.
– Это шанс найти способ спасти тебя. – Продолжил Коля спокойно.
Я повернулась к зеркалу справа от нас. В его отражении за столом сидел раскрасневшийся молодой человек, разгоряченный желанием убедить находившуюся напротив него бледную, исхудавшую до костей девушку с редкими волосами, зачесанными на бок, чтобы прикрыть образовавшуюся под ними лысину.
– И что мне делать? – Спросила я сдержано, как, кажется, полагалось в тот момент спросить.
Коля радостно оживился. Он торжественно достал из папки последние листы.