Викториум
Шрифт:
Я выстрелил еще раз. И барабан опустел. Однако этот выстрел оказался удачным. Упал на землю Древотт. Схватился за простреленное бедро обеими руками, пытаясь остановить кровь.
В этот же момент князь буквально срезал выстрелом Лоуренса. Пострадало левое плечо майора, уже простреленное Брауном. Он завалился на бок, схватившись за дважды поврежденную руку.
Из своего укрытия выскочил Браун. Его мощный кольт стрелял громко, но как-то редко. Особенно в сравнении с наганами князя. Вот только даже по звуку было понятно, насколько страшные повреждения могли нанести его выстрелы. Древотт
Лоуренс прорычал что-то сквозь зубы. Карнахан подхватил его прямо за воротник пиджака. Выстрелил еще дважды из своего веблея. А когда барабан револьвера опустел, бросил его прямо себе под ноги. Потащил к углу ближайшего дома Лоуренса, по дороге левой рукой подхватив еще и воющего от боли Древотта. Несмотря на внешне довольно некрупное сложение, с этой задачей Карнахан вполне справлялся.
— Пускай уходят, — махнул рукой вслед скрывшимся британцам князь Амилахвари. — Проблем с английским консулом нам не нужно.
Он повернулся к перезаряжающему свой чудовищный револьвер Брауну.
— И с кем же мы имеем честь? — поинтересовался он по-французски.
— Сергей Иволгин, — по-русски представился названный Брауном. Он закончил с револьвером. Сунул его обратно за отворот пиджака. — По всей видимости, прохожу по тому же ведомству, что и вы, господа жандармы. Я угадал с вашей профессией?
— Именно, — кивнул князь. — По Третьему отделению. Наслышан о вас, Сергей Иволгин. Но видеть ни разу не приходилось. Сопроводим вас в наше посольство.
— Не нужно, — покачал головой Браун-Иволгин. — Возьмите из моего саквояжа кожух. В нем документы, из-за которых и заварилась вся эта каша.
— А вы что же? — удивился Амилахвари.
— У меня еще есть дела, — покачал головой Иволгин. Он надвинул на лицо котелок. Из-под него на нас глянули совсем другие глаза. А когда Иволгин сдвинул котелок, так что мы смогли увидеть его лицо, на нас смотрел совсем не лондонский кокни, а француз или итальянец, да еще и с тонкой щеточкой усов. А вот в глазах его плескалась боль. — Прощайте, господа жандармы.
Он шутливо козырнул нам. Забрал у князя саквояж. И нырнул в тот проулок, из которого выскочили мы с Амилахвари. Мы же отправились прямиком в наше посольство.
Глава 10
Зиновьев сидел за столом и листал бумаги, которые принесли ему мы с князем. Те были составлены в двух экземплярах — на русском и турецком языках. Амилахвари и я читали русский вариант. Посол же, отлично владевший турецким, изучал второй. Потом они с князем обменялись, чтобы проверить наличие возможных разночтений в экземплярах. Но таковых не оказалось. К нашей радости.
Хотя, в общем-то, особых поводов для нее у нас не было. Несмотря на то, что мы узнали, скорее всего, подлинную причину нападения на предыдущее наше посольство. Однако при чем здесь какой-то рудник, по-турецки называвшийся Месджеде-Солейман, а на русском Сулейманова Мечеть, я лично понять так и не смог. Равно как остались для
— Персидский уголь… — оказывается, я произнес эти слова, несколько раз повторяющиеся в тексте документов, вслух. — Что же это такое может быть?
— Странное название, верно, — кивнул князь. — Никогда бы не подумал, что здесь где-то может быть уголь.
Посол же ничего говорить не стал. Вместо этого он электрическим звонком вызвал дежурного секретаря.
— Вот что, — сказал Зиновьев секретарю, — пригласите-ка ко мне губернского секретаря Штейнемана.
Когда секретарь вышел, посол обернулся к нам — и объяснил.
— Штейнеман Борис Карлович, был слушателем в Горном институте. Он понимает во всех этих камнях и углях больше нас троих вместе взятых.
Бывший слушатель Горного института выглядел именно так, как я представлял его себе. Немного моложе меня. С бледным лицом и рыжеватыми волосами. Из нагрудного кармана торчат очки в металлической оправе.
— Вызывали, Иван Алексеевич? — поинтересовался он, глянув на нас с князем лишь краем глаза. Видимо, большего, по его мнению, жандармы не заслуживали.
— Присаживайтесь, Борис Карлович, — указал ему на тронообразный стул Зиновьев. — Вы знаете что-нибудь о таком минерале, как персидский уголь?
— Только слышать доводилось, — пожал плечами Штейнеман. — Но не все даже верили в него, если уж быть честным. Например, профессор Беглов утверждал, что никакого такого особенного персидского угля нет. И все это слухи и заблуждения. Как, например, животвор, который разоблачил еще Ломоносов.
— Нас сейчас интересует вовсе не животвор, — вернул его обратно к интересующей его теме Зиновьев, — а персидский уголь.
— Если вкратце, — пустился в объяснения губернский секретарь, — то, смотрите. Уголь и алмаз имеют одинаковую кристаллическую структуру. Теоретически превращается в алмаз под действием давления, температуры и еще многих факторов. Однако есть предположения, что имеется некий минерал, являющийся, как бы это сказать, промежуточной фазой между углем и алмазом. Это и есть тот самый персидский уголь. У него более высокая плотность, а значит, выше и температура сгорания. Он дает намного больше энергии, чем обычный уголь. Понимаете, на десяти кусках персидского угля размером примерно с кулак, — он продемонстрировал нам сжатые пальцы, рука у Штейнемана была достаточно внушительная, — паровоз может ехать несколько сотен верст с обычной своей скоростью. На одном тендере персидского угля поезд проедет от Петербурга до Петропавловского порта. А пароход, имея в трюмах персидский уголь, трижды обогнет весь мир, не заходя ни в один порт.
Других объяснений лично мне не требовалось. Если это вещество на самом деле существует, то обладающее его запасами государство получит едва ли не власть над миром.
— За этот уголь, значит, перебили все наше посольство, — вздохнул Зиновьев. — Спасибо, Борис Карлович. Ступайте дальше работать, вы очень помогли нам.
Штейнеман поднялся со стула и вышел из посольского кабинета. Скользнул по нам взглядом, но попрощался только с Зиновьевым. В общем-то, с нами он и не здоровался.