Вилами по воде
Шрифт:
Как тает снег последний под дождём.
Полночный месяц режет жизнь на сутки,
Раскручивая времени моток –
Число лоскутьев не меняет сути –
Утрата обернулась немотой;
В трагедии земного бытия
Ни справедливости, ни милосердья,
Но знает кошка так же, как и я –
Любовь не прерывается
Нет слов сочувствия и утешенья –
Лишь вздохи; прижимаюсь лбом к стеклу,
В безмолвии гляжу в ночную мглу,
Ловлю скольженье бледной лунной тени
И думаю: вот кошка, ждёт хозяев –
Но ведь оттуда, где они, не смог
Никто назад вернуться… Уходя, я
Дверь молча запираю на замок.
Мне бесконечно эту кошку жалко –
Сидит, тоскуя, целый день одна,
Гладит в окно, качается в качалке –
И всё, и никого, и тишина;
Я захожу к ней пару раз на дню,
И кажется, она ко мне привыкла,
Приходит на колени помурлыкать –
Признала всё же, видно, за родню;
Я сыплю корм аквариумной рыбке
В зелёный мглистый тёмный водный сон,
И рыбка смотрит сквозь стекло с улыбкой
И шевелит шифоновым хвостом.
Май… Жизнь бежит, весна, и всё в порядке –
Квадраты солнца греют синь ковра,
Блестят в шкафах, ложатся на кровать –
Я глажу кошку, мы играем в прятки,
Глядим в окно, качаемся в качалке –
Но между нами тайная стена –
Мне не развеять кошкиной печали,
Ей грустных дум моих не разогнать –
И сколько ни прикладывай усилий,
Стены незримой не разрушить нам,
И тех, кого мы обе с ней любили,
Ей я не заменю, а мне – она.
Связь
Посидим на веранде, мой белый светящийся ангел –
день сегодня волшебно красивый осенний в офлайне –
связи нет в www, не хватает какого-то кванта –
видно, важного кванта, раз дело настолько неладно;
связи нет, милый ангел, нет межгалактической связи,
да и много чего ещё нет, ангел мой, очень много,
но
даже больше, чем водка у нас, дураки и дороги;
есть о чём поболтать, белоснежный печальный мой ангел:
о мечтах, например – я в мечтах безнадёжно увязла;
о физической связи, о связи экзистенциальной
и о тайной мистической метафизической связи –
время есть обсудить то да сё, что к чему, милый ангел:
если связь есть, то нету обычно ни жизни, ни денег,
сил и времени, выбора, выхода нет, мы в цугцванге,
в голове ничего кроме звонкой пустой дребедени –
а сегодня тепло и светло, ветер юго-восточный
слабо-сильный, и я по опавшим растоптанным листьям
и по лужам вчерашним, и грязи отправлюсь на почту,
узнавать, нет ли там для меня затерявшихся писем;
а на почте висит возле входа плакат грандиозный:
"Мы на связи с тобой!" – гордо реет печатное слово –
а под ним на столе одинокий стоит гладиолус
из пластмассы в бутылке обрезанной от кока-колы –
из окошка глядит на меня белоглазая тётя,
долго вертит мой паспорт, сверяя прописку и фото:
"Пишут вам" – говорит, и сочувствует, мол, недотёпа,
ждёт как дура, что может, напишет ей что-нибудь кто-то –
"Так что смело идите домой и, возможно, что скоро –
через день или два, или год, не скажу, через сколько –
вам напишут", – и смотрит с такой невозможной тоскою,
даже, можно сказать, со вселенской всей болью и скорбью;
по дороге домой покупаю себе шоколадку
за пятнадцать рублей в магазинчике старом на горке –
пусть хоть сладко мне будет, раз всё так выходит нескладно,
пусть хоть сладко мне будет, раз всё так мучительно горько…
Путешествие 2
Еду утром в субботу по Малой Лубянке
мимо спящих домов, магазинов и банков,
через мост над рекой, на восходе янтарной,
разрезаю Москвы концентрический тартар,
и, минуя бессонные шумные кольца,
выезжаю за МКАД где-то возле Подольска,
а потом на шоссе с гулким именем «Дон»