Вильгельм Завоеватель. Викинг на английском престоле

Дуглас Дэвид

Все это наводит на мысль о том, что, несмотря на крещение Рольфа, представители династии Викингов лишь формально отреклись от своего языческого прошлого. Не исключено, что сам Рольф незадолго до смерти вновь обратился к религии предков, а возрождение язычества после убийства его сына Вильгельма Длинного Меча в 942 году является непреложным фактом. На несколько лет провинция превратилась в арену столкновений противоборствующих группировок викингов, и даже в первые годы правления внука Рольфа Ричарда I борьбу за восстановление в ней порядка вел не герцог, а французский король Луи д'Отр-Мер. Летописи сообщают, что он в 942 году разгромил язычника Сихтрика, а в 945-м году потерпел поражение от руки викинга Гаральда. Даже шестнадцать лет спустя противостояние продолжалось, о чем свидетельствуют сообщения «об ужасной войне», по описаниям схожей с кровавыми столкновениями IX века, которая разразилась в провинции между 945-м и 965 годами. Кризис был разрешен путем заключения нового договора. В 965 году герцог Ричард I и Лотарь подписывают Гисорский

пакт, и практически сразу же после этого «с одобрения короля» начинается восстановление монастыря Мон-Сен-Мишель. Судя по всему, этот пакт сыграл в истории Нормандии не менее значительную роль, чем договор 911 года между Рольфом и Карлом Простоватым.

С момента его заключения позиция правителей из династии Викингов начинает меняться. Они постепенно налаживают связи со светскими и церковными властями Галлии, а население провинции перестает сопротивляться влиянию католичества и латинской культуры. Но и в этот период Нормандия все еще остается своеобразной периферией скандинавского мира, с которым ее связывают не только коммерческие интересы, но и участие в походах викингов. Так, в конце X века английский король Этельред II выказывал свое неудовольствие по поводу набега на его земли викингов, а также того гостеприимного приема, который был оказан нападавшим в портах Нормандии. В Реймских хрониках 966 года герцог Нормандии описывается не иначе как вождь викингов. Еще больше впечатляет сообщение о том, что всего за пятнадцать лет до рождения Вильгельма его прадедушка Ричард II радушно принимал в Руане, столице архиепископства, гостей-язычников из Скандинавии, которые незадолго до того под предводительством Олафа и Лакмана совершили опустошительный набег на Северо-Западную Галлию.

Однако не следует переоценивать роль скандинавов в становлении Нормандии. До сих пор открытым остается вопрос о наличии в Скандинавии населения в количестве, достаточном для обеспечения столь масштабной миграции. Кроме того, более детального изучения требует ситуация, сложившаяся в самой Нейстрии. Топонимическое исследование названий географических объектов Нормандии, встречающихся в текстах X–XI веков, выявило на удивление большое количество слов, имеющих гибридное латинско-скандинавское происхождение. Как минимум, это свидетельствует о широкой распространенности поселений крестьян-воинов, пришедших из Скандинавии. Особенно примечательно, что чаще всего такие языковые гибриды встречаются в названиях крупных земельных владений. Это же исследование позволяет сделать вывод о том, что расселение скандинавов не было равномерным, – в частности, на западе их присутствие было гораздо заметнее, чем на востоке. Уже во второй четверти X века скандинавская речь считается в Руане чем-то устаревшим, но сохраняет значение в Байе. Последующая культурная ассимиляция произошла очень быстро и была практически полной. Это позволяет говорить, что в политическом и административном плане герцогство Нормандия стало полноправным преемником Нейстрии Каролингов.

Можно найти и другие доказательства этой преемственности. С этой целью обратимся к позиции церкви. Основной ее задачей, без сомнения, являлось сохранение в Нейстрии христианских традиций. Поэтому главным пунктом соглашений 911–912 годов становится крещение Рольфа. Это налагало на него определенные обязательства в отношении принятой религии, которые он пусть далеко не полностью, но все-таки выполнял. Его деятельность по восстановлению «прежней церковной жизни Нейстрии», скорее всего, преувеличена симпатизировавшими династии авторами. Но неоднократные пожертвования храмам, в частности руанскому Сент-Уану, безусловно, имели место. Репутация покровителя церкви, которая закрепилась за его сыном Вильгельмом Длинном Мече, пусть и слегка приукрашенная впоследствии, базируется на вполне реальных фактах. Свидетельства о его богоугодных делах даже стали основой для легенд, согласно которым Вильгельм намеревался восстановить нейстрийские монастыри и едва ли не лично участвовал в строительстве одного из них в Жюмьеже.

В 965 году этот процесс получает мощный импульс. Пакт Рольфа и Лотаря ознаменовал начало периода приобщения священства Нормандии к движению монастырских реформ. Причем происходит это по инициативе герцога. В конце X века Мэйнар проповедует здесь идеи святого Жерара из Гента. В начале XI века Вильгельм Вольпианский, прибывший из Дижона по приглашению герцога, начинает активную проповедь учения клюнийцев [1] . Ко времени прихода Вильгельма Завоевателя к власти при непосредственной поддержке династии Викингов было восстановлено четыре крупнейших монастыря Нейстрии и создано несколько новых. В 990 году Ричард I издает указ, направленный на восстановление всех прав Руанской епархии. Процесс религиозного возрождения продолжился и при Вильгельме. Об этом, а также о влиянии данного процесса на характер Нормандского завоевания Англии будет подробно рассказано в последующих главах. Пока же отметим, что унаследованная Вильгельмом герцогская власть имела серьезную поддержку церкви и опиралась на возрожденные ею старинные традиции.

1

Клюнийцы – монашеский орден, одним из первых включившийся в движение монастырских реформ. (Примеч. пер.)

Преемственность

Нейстрии Каролингов и Нормандии отчетливо прослеживается не только в политической структуре герцогства, но и в том, как она развивалась до и во время правления Вильгельма. Практически не вызывает сомнений, что Рольф Викинг получил от Карла Простоватого земельные владения на правах графа, и именно этот титул носили первые представители династии. В отношении Рольфа и Вильгельма Длинного Меча формальных подтверждений этого факта не существует из-за отсутствия собственноручно подписанных ими документов. Как к графу Руана обращается к Ричарду I латинская элегия, написанная на смерть его отца. Примерно с этого времени титул «граф» начинает встречаться и в официальных документах. Известны указ Ричарда I, датированный 990 годом, который он подписал как «граф и консул», и не менее девяти государственных документов времен Ричарда II, в которых он также именуется графом. Эта традиция сохранялась довольно долго. Как о графе писали даже об отце Вильгельма Завоевателя Роберте I, а в ряде случаев и о нем самом. Обращение «герцог» начинает доминировать в источниках, касающихся представителей династии, лишь с середины XI века.

Конечно, в значительной степени это было простой формальностью и данью традиции. Но не следует забывать, что графский титул не только узаконивал новое социальное положение династии Викингов, но и давал ей определенные привилегии. При Каролингах графы на управляемой ими территории осуществляли судопроизводство и собирали налоги, в том числе с находящихся на ней королевских поместий. Эти права, естественно, получили и Викинги, и нет никаких сомнений, что они ими пользовались тогда и таким образом, как это было выгодно. С крушением центральной власти графы стали почти независимыми правителями и фактическими собственниками имперских земель. Это происходило по всей Северной Галлии. Но в Нейстрии сложилась особо благоприятная для правящей семьи ситуация. Продолжавшиеся десятилетиями столкновения с Викингами и стремительное расширение владений самого Рольфа в 919–933 годах привели к тому, что на огромном пространстве, заключенном между Бресле, Кюзноном, Эврё и морским побережьем, не осталось ни одного феодала, который мог бы оспаривать властные полномочия графов Руана. Значение этого фактора для становления герцогской власти в том виде, в каком она досталась Вильгельму Завоевателю, трудно переоценить. Когда он стал герцогом, графские семьи в Нормандии уже были. Но все они получили титул незадолго до того и были напрямую связаны с Викингами.

Первым человеком, возведенным в графское достоинство в самой Нормандии, был Родульф Иврский – единокровный брат герцога Ричарда I. Произошло это между 1006-м и 1011 годами. Вскоре после этого графами, скорее всего по факту рождения, стали несколько детей Ричарда. Известно, что архиепископ Роберт Руанский также имел титул графа Эврё, который в 1037 году унаследовал его старший сын Ричард. В 1015 году графами стали двое незаконнорожденных сыновей герцога Ричарда I – Годфри и Вильгельм. В свою очередь, их сыновья – Жильбер и Роберт – известны как графы Бриона и О. То же происходило в Нижней Нормандии. На 1027 год приходится сообщение об основании на крайнем западе провинции графа Роберта, судя по всему еще одного незаконнорожденного отпрыска любвеобильного Ричарда I. Видимо, официально он считался графом Мортеня, поскольку именно этот титул носил его предполагаемый сын Вильгельм, умерший в 1050 году. Кроме вышеперечисленных, известно о появлении до 1050 года только двух новых нормандских графов – Роберта Хьемуа (возможно, этот титул носил отец Вильгельма Завоевателя до того, как стал герцогом) и Вильгельма Аркезского, сына Ричарда II.

Очевидно, что описанная система создания лояльной аристократической прослойки имела своей целью укрепление власти герцогов, как законно перешедшей к ним от Каролингов. Одновременно она была направлена и на укрепление обороноспособности Нормандии. Чтобы убедиться в этом, достаточно присмотреться к самым ранним пожалованиям. Первые графы при Викингах появились в Иври, О и Мортене, то есть в приграничных районах их владений. Кстати, именно эти районы впоследствии стали главной опорой Вильгельма Завоевателя во время его вторжения в Англию. Появление в первой половине XI века вассальных по отношению к ним графов способствовало осознанию правителей Нормандии себя как суверенов. Причем это полностью укладывалось в русло официально декларируемой политики преемственности и продолжения традиций. В результате влиятельность династии Викингов еще больше возросла.

К схожим выводам приводит и рассмотрение вопроса о виконтах, наличие которых было еще одной характерной чертой социальной жизни Нормандии XI века. Так как правитель рассматриваемой территории длительное время носил графский титул, вполне естественно, что виконты появились здесь раньше вассальных ему графов. Виконт Аркеза, например, упоминается задолго до образования там графства. То же можно сказать о виконтах Котантена, Авранша и Бессена. Судя по всему, такая ситуация была распространена повсеместно. Известно, что между 1015-м и 1035 годами было не менее двадцати виконтов, а вскоре их количество увеличилось. Виконты являлись представителями власти на местах, а также на ранних этапах исполняли обязанности чиновников суда (позже их сменили официальные представители владетельных семей провинции). Положение виконтов Нормандии, таким образом, было не совсем обычным: они являлись вассалами не местных графов (что предусматривал их титул), а непосредственно графа Руана, то есть герцога.