Вилла в Лозанне
Шрифт:
Словно читая по растерянному лицу Хильды, какие борются в ней чувства, Эссен иронически произнес:
— Как у вас получится, это вы нам покажете. Я надеюсь, что вам удастся провести наблюдение, не привлекая к себе внимания. Вряд ли русский агент вас заподозрит: красивая обеспеченная женщина, ищущая развлечений. Таких в Швейцарии множество. При необходимости я подключу к вам в помощь Нарцисса, но это в крайнем случае. Боюсь, что Шардон-Ришар засек его, когда он тащился за ним от кафе к отелю. Ни с кем из наших в контакт не вступать! Связь будете держать только со мной по телефону. Полагаю, вы понимаете важность задания и не наделаете глупостей.
Хильда вспыхнула, лицо стало злым, красным.
— Ну, знаете, шеф! Надо знать меру! Можно подумать, что я только и делаю одни глупости, а вы за них расплачиваетесь. Хочу напомнить вам, что у меня есть определенные заслуги в этой операции…
—
Бледная Хильда сидела неподвижно, уставившись на разгневанного шефа сощуренными глазами, только пальцы в красном маникюре быстро-быстро мяли нитку жемчуга на шее. Сейчас она его ненавидела и не стремилась скрыть этого.
Поостыв и помолчав, недовольный собой за внезапный срыв. Эссен сухо сказал:
— Возлагающееся на вас задание состоит в следующем. С сегодняшнего дня вы поселяетесь в отеле «Централь-Бельвю» под видом богатой скучающей дамы, которая после неудачного брака — это вы сумеете изобразить натурально, — желая заполнить душевную пустоту, ищет новых знакомств и развлечений. Вы должны быть поэтому максимально общительны. И с женщинами, проживающими в гостинице, и с мужчинами. Возможно, вам удастся познакомиться с господином Шардоном. Это позволило бы вам наблюдать за ним открыто, а не украдкой, что он быстро заметит. Так или иначе, в отеле он будет у вас на виду. Главное, что вам надлежит выяснить, — нет ли у мсье Шардона сообщников. Я не думаю, что, выполняя такое задание, он действует в одиночку. У него должны быть помощники. Запоминайте всех, с кем он соприкасается в отеле, не исключая прислуги, присмотритесь к этим людям, прислушайтесь к разговорам. За пределами гостиницы наблюдение возьмут на себя другие наши люди. Они выследят места явок и связных, если таковые имеются. О ваших наблюдениях будете докладывать мне по телефону ежевечерне в двадцать два часа, не считая экстренных сообщений, которые вы обязаны доводить до моего сведения немедленно, отыскав меня, где бы я ни находился. На сегодня это все. У вас есть ко мне вопросы? Отлично… Желаю успеха, и поезжайте! А мне еще предстоит срочная работа.
Хозяин дома примиряюще улыбнулся, но обиженная гостья словно бы не заметила. Холодно простившись, она быстро накинула на себя плащ и вышла в сопровождении Пауля. Когда автомобиль с ними выехал за ограду, Эссен запер ворота, вернувшись в дом, сварил кофе и сел за доклад для Шелленберга.
Глава седьмая
В этот же ранний утренний час из подъезда лозаннского отеля вышел низенький крепыш с квадратными плечами и рыжевато-седыми прокуренными усами. На сгибе руки у него висел плащ, во рту торчала кривая дымящаяся трубка. Мужчина постоял на пустынной мостовой, пощурился из-под рыжеватых кустиков бровей на яркое солнце, поднявшееся над дальними горами за озером, потом быстрой валкой походочкой пересек улицу.
Фонтэн спешил на женевский поезд, везя с собой написанный ночью Леонидом доклад для Центра. В Женеве капрал пошлет это сообщение через своего радиста и дождется из Москвы инструкций.
Ночью, когда Рокотов пришел к Луи в отель, они мучительно размышляли над тем, как вытащить Кинкелей из капкана, как парализовать действия германской агентуры и сохранить лозаннскую группу. Хотя общая задача им была ясна, однако положение было сложным, силы и возможности противостоящих сторон столь неравны, что в своем донесении руководству Леонид наряду с конкретными предложениями по делу откровенно высказал и сомнение в успехе операции. Без дополнительного подключения людей Папаши Рокотов считал борьбу обреченной и просил у Центра помощи.
Свое ночное свидание с Папашей Леонид провел с предельной осторожностью. Прежде чем подойти к отелю Луи, он покружил по улицам, проверяя, нет ли кого позади, — синий сумеречный свет маскировочных фонарей помогал не только ему, но и преследователю. Возвращаясь к себе уже на рассвете, он опять мобилизовал весь свой опыт и внимание — ничего подозрительного не заметил. По-видимому, ночью наблюдения за ним
Сообщив Фонтану о начавшейся слежке, Рокотов решил сократить с ним контакты до минимума. А чтобы сбить противника с толку, он еще накануне завел знакомства с постояльцами «Централь-Бельвю»: с пожилым приветливым господином, оказавшимся юристом из Берна, и привлекательной молодой дамой, поселившейся в номере на том же этаже, что и Леонид. Пусть агенты гадают, кто из них его помощник. Главное — полностью изолировать от слежки Папашу.
Позавтракав в ресторане, Рокотов зашел в бар, в бильярдную, прогулялся по улице. Давешнего красавчика, которого он засек по пути от кафе к гостинице, не было. Значит, наблюдение передали другому. Если он еще не появился, то вскоре появится. Природная наблюдательность, отточенная за годы работы, почти никогда не подводила Леонида: «хвосты» за собой, если они были, он обнаруживал безошибочно. Надо постараться «наколоть» их агента, как только тот начнет наблюдение.
Около часа дня Рокотов позвонил Кинкелям. В двенадцать Вера Сергеевна должна была встретиться с курьером для получения свежей информации и теперь, очевидно, уже дома. Трубку, однако, взял «заболевший» Герберт: в университет профессор, конечно, не ездил. Леонид справился о его здоровье, Герберт поблагодарил, сказав, что чувствует себя гораздо лучше, жена вернулась из города, выполнив поручение, вечером они ждут господина Шардона, как условились. Леонид обещал быть ровно в восемь вечера. Учитывая, что подслушивающая аппаратура на вилле не только записывает их диалог слово в слово, но и фиксирует интонации, они провели разговор в нужном ключе. Рокотов знал, что сведения, принесенные сегодня Верой Сергеевной от Хосе, уже выхолащиваются теми, кто сидит в подвале, ценная военная информация превращается в дезинформацию, и пока этому помешать нельзя. Вечером Зигфрид покажет ему уже измененный немцами текст, они оба притворятся, что все в порядке, и отправят по радио всю эту чушь в Москву. Сознавать такое было горько. Одно утешало: теперь Центр знает, что его обманывают, что враг руками Зигфрида ведет с ним радиоигру.
Они столкнулись лицом к лицу в холле гостиницы. Она стояла у конторки портье, подав свой паспорт и ожидая, пока служащий впишет в книгу регистрации ее фамилию. А он подошел, чтобы вручить портье ключ от своей комнаты. Они смотрели друг на друга несколько дольше, чем позволяли нормы приличия для незнакомых людей. Какие-то секунды. Потом оба отвернулись. Он направился к выходу из отеля, она протянула руку за своим паспортом.
Хильда-Сюззи задержала взгляд на мужчине потому, что сразу узнала в нем Шардона-Ришара: точная копия фотографии, лежавшей у нее в сумочке. Она прекрасно запоминала лица. Хильда успела заметить, на какой гвоздик повесил ключ портье: ключ с бляхой еще покачивался под № 83. Да, так и есть — комната господина Шардона. Без сомнения, это он! Высокий брюнет, густая шевелюра волос. Лицо худое, смуглое, темные смелые глаза. Зевнув, Хильда обернулась, как бы рассматривая холл и посетителей. Ее «объект» широким энергичным шагом пересекал вестибюль, приближаясь к выходной двери. Вот и руки — длинноватые даже для такого роста, узкие в запястьях, отметила Хильда. Да, конечно, он! Сфотографировал его Франц, правда, в другом костюме — в спецовке электромонтера, но это один и тот же человек: господин Шардон-Ришар. Хильда обрадовалась: зверь выбежал прямо на ловца! Хотя в первое мгновение она испугалась: только вошла в отель, а он тут как тут — нос к носу. Мелькнула даже мысль, не следят ли за ней его люди. Пустяки, просто удар по нервам…
Внутренне возбужденная, довольная удачей, Хильда в сопровождении горничной, подхватившей с готовностью ее новенький чемодан, поднялась в лифте на третий этаж, и тут судьба одарила ее новым приятным сюрпризом. Предназначенный для нее № 80 оказался на той же стороне коридора, что и комната Шардона, почти рядом — через две двери. А когда вошла к себе и, растворив балконные двери, выглянула, то от восхищения рассмеялась: внизу сияла под солнцем голубая чаша Женевского озера, а через два балкона от нее находился балкон ее подопечного. Нынче ей необыкновенно везет!