Вильмонтейльн. Трилогия
Шрифт:
– Значит, не все потеряно. Это был портал в Волшебную страну, и гнездо с чреслами находится теперь там. Его надо вернуть, деточка, иначе смертные уничтожат нас. Видимо, пришло время тебе все рассказать: мы родом из Волшебной страны. Я чистокровная эльфийка, а ты – всего лишь на четверть. Давным-давно я была принцессой, почти королевой, – поправила саму себя Джилиана и мечтательно улыбнулась, – а потом меня изгнали из-за одного подонка, который любил меня только на словах, а на деле тайком щупал смертных девиц.
Шильда распахнула глаза и села на краешек дивана, не зная, поверить ли словам прабабушки или позвонить
Джилиана Ван Де Блейк, поймав недоверчивый взгляд правнучки, покачала головой и подошла к накрытому черной тканью напольному зеркалу, в которое никто никогда не смотрел, чтобы не вызвать неупокоенных мужей прабабушки, которые по слухам умерли не такой уж и естественной смертью, как любила рассказывать бабуля.
Черный бархат упал на пол, и в зеркале отразилась все та же Шильда, а вот прабабушка выглядела совсем иначе – ее ровесницей.
– Бабуль, – начала девушка, но Джилиана остановила ее жестом.
– Не называй меня так. Как только я посмотрела в это зеркало, чары рассеялись. Отныне я твоя кузина Джульетта Ван Де Блейк, приехавшая из Шотландии, чтобы взять опеку над сироткой, ведь вредная старуха Джилиана Ван Де Блейк только что умерла от инфаркта. И да, вызови прямо сейчас полицию, скорую помощь, нотариуса и катафалк. Все это нам сегодня пригодится.
Прабабушка задернула черное полотно, подмигнула Шильде изумрудно-зеленым глазом и, тряхнув огненно-рыжей шевелюрой, наполнила бокал красным вином.
Глава 4
Вильмонтейльн в ужасе вскочил с кровати и беспомощно рухнул на изукрашенный золотом пол, запутавшись в длинной белой шелковой сорочке, словно мотылек, пойманный в сети.
Ему приснился кошмар, что он порвал камзол на самом непристойном из всех возможных мест, а потом провалился в какой-то отвратительный и уродливый мир, населенный существами, воняющими тухлыми яйцами и гарью.
Наваждение было настолько сильным, что он сразу же лишился чувств, и теперь его изнеженное тело болело и ныло, ведь его волочили, словно мешок, пинали и ворчали, что он тяжелый, хоть и выглядит, как девка.
Святые Небо и Земля!
Принц был готов поклясться, что до сих пор слышит противный голос лохматого чудовища, которое напало на него, когда он пытался погрузить свой разум в спасительное забытье.
– Ваше Наипрекраснейшее Высочество!
В спальню принца ворвался одетый в розовый камзол, украшенный фиолетовыми бантами, камердинер и изобразил величайшую скорбь, на которую только было способно его скованное магией неподвижности для поддержания вечной красоты и молодости лицо.
– Мы все так переживали! Мы все так волновались! Вы вдруг исчезли прямо из тронного зала в самый разгар завтрака! Мы вас искали везде и всюду, но вы словно в воду канули! И какое разочарование – вы вдруг внезапно нашлись, словно никуда и не пропадали! Какой скандал, ведь вас теперь ищет Его Наижесточайшее Величество – король Аберон! Ваш прадедушка пришел в такую ярость, что поднял на ваши поиски всю армию! И оказалось – совершенно напрасно! Вы здесь! Какая жалость!
Вильмонтейльн в жесте глубокого отчаяния воздел руки к потолку, так как его лицо тоже было сковано магией неподвижности для поддержания безупречного внешнего вида. Он снова умело лишился чувств, чтобы выразить всю меру потрясения и ужаса, которую
Камердинер упал на колени перед принцем и опрыскал его лицо душистой розовой водой, умоляя Его Наипрекраснейшее Высочество немедленно сообщить воинственному прадедушке, что отправился на прогулку, и никто его не похищал, иначе король Аберон развяжет войну и сотрет с лица земли все волшебные королевства.
– И самое главное – отменит карнавал в честь Летнего Солнцестояния! – добавил камердинер, видя, что принц до сих пор не пришел в сознание, хотя он вылил на него уже целый флакон душистой розовой воды.
– О нет! Только не карнавал! Мои бедные платьица! Кто позаботится о них тогда, ведь я уже сшил сто тысяч нарядов! Недопустимо! – Вильмонтейльн резво вскочил на ноги и, сбросив на пол длинную белую шелковую сорочку, нагим бросился к магическому зеркалу, приколдовывая по пути макияж и прическу.
Прадедушке нужно немедленно сообщить, что он жив и здоров, и отменять карнавал не нужно.
Если ему охота повоевать, пусть начнет разворачивать военные действия после того, как он изготовит соответствующие платья и аксессуары, а пока у него, принца Вильмонтейльна, нет соответствующих платьев и аксессуаров, войны никакой не будет. Это решено и никакому обсуждению не подлежит.
Король Аберон появился в магическом зеркале почти сразу же.
Он с нетерпением ждал новостей о внезапно исчезнувшем правнуке – единственном наследнике, которого не коснулось проклятие рода Белроуз, из-за которого потомки Его Наижесточайшего Величества должны погибнуть от железа, что в целом и произошло, не коснувшись принца Вильмонтейльна только потому, что тот с рождения не интересовался ни оружием, ни охотой, ни войной, а только нарядами, и благодаря этому своему нелепому женскому и бестолковому увлечению остался до сей поры живым и здоровым.
Царственный профиль короля Аберона, обезображенный уродливым шрамом, еще более исказила жуткая улыбка, совершенно несвойственная для его лица, которое разучилось улыбаться и вообще изображать какие-либо эмоции не из-за магии неподвижности для поддержания вечной красоты и молодости, а из-за презрения, гордости и скуки бессмертного существа.
Он поприветствовал непутевого правнука и поинтересовался его здоровьем, изучая его взглядом серых прищуренных глаз, затем глянул на его длинные распущенные золотистые волосы, отмечая по пути, что Вильмонтейльн наг, но хотя бы не одет в кружевные тряпки, в которых он строго-настрого запретил перед ним появляться.
Принц всегда с ним разговаривал голым, ведь у него не было одежды, которая удовлетворила бы скудные и весьма вульгарные вкусы Его Наижесточайшего Величества.
Король вежливо поинтересовался о планах Вильмонтейльна на женитьбу – так, на всякий случай, ведь слышал, что его единственный отпрыск интересуется только модистками, которые довольно часто меняют пол на противоположный с помощью запретного колдовства.
– Что ты, прадедулечка! Как можно! Фи! Я создан для высокого искусства, а не для этой серой и нудной обязанности растить непутевых и безвкусно одевающихся существ, которые не смогут отличить друг друга триста семьдесят шесть оттенков зеленого. В этом мире для меня нет подходящей пары, ведь я слишком прекрасен для него.