Виннету - вождь апачей
Шрифт:
Сэм Хокенс прищурил маленькие глазки, скорчил гримасу и воскликнул с глубочайшим удивлением:
— Черт возьми! Ну и умница же вы! В самом деле, цыпленок в десять раз умнее старого петуха, чтоб мне лопнуть! Честно говоря, мысль неглупая. Согласен, мы должны быть начеку. И прежде всего надо узнать, куда отправились апачи. На рассвете поеду за ними.
— И я с вами, — сказал Билл Паркер.
— И я, — заявил Дик Стоун. Сэм, подумав минуту, ответил:
— Оставайтесь здесь, вы необходимы в лагере.
И Сэм бросил многозначительный
— Ты не можешь ехать один, — сказал Стоун.
— И один справлюсь, но поеду не один, — ответил Сэм. — Подыщу себе товарища.
— Кого?
— Да вот этого гринхорна, — сказал Сэм, указывая на меня.
— Ему нельзя покидать лагерь! — возразил инженер.
— Почему, мистер Бэнкрофт?
— Мне необходима его помощь.
— Интересно, в чем именно?
— В работе. Если мы должны закончить съемку в пять дней, то надо напрячь все силы. И все должны участвовать в работе.
— Ага, напрячь все силы! А до сих пор этого не требовалось? Один работал за всех, так пусть теперь все поработают на одного.
— Вы что себе позволяете, мистер Хокенс? Ваши шутки неуместны!
— Я и не шучу. Думаю, вы не очень-то отстанете, если завтра вместо пятерых поработают четверо. У меня созрел один план, а чтобы его осуществить, надо кое-куда съездить вместе… с Шеттерхэндом.
— Шеттерхэндом? Гм… Можно узнать, что за план?
— Естественно. Пусть молодой человек узнает, как выслеживать индейцев. Ему пригодится умение следопыта.
— Вот уж это меня не волнует!
— Знаю. Но есть еще одна причина. Я собираюсь в опасный путь, и полезно будет и для меня, и для вас, кстати, тоже, если моим спутником станет человек физически сильный, к тому же меткий стрелок…
— Не понимаю, в чем тут наша польза.
— Не понимаете? Быть не может! Такой умный, такой предусмотрительный джентльмен — и не понимает? Я ведь еду на разведку. А что, если враги укокошат меня? Никто не предупредит вас об опасности, нападение будет внезапным, и вас всех перебьют. А мой молодой спутник своей тоненькой ручонкой одним махом уложит любого верзилу и тем самым при необходимости решит проблему нашего возвращения в лагерь. Я ясно излагаю свою мысль?
— Гм-м, да.
— А сейчас — самое важное. Во избежание скандала он непременно завтра должен покинуть лагерь, иначе последствия могут быть самые прискорбные. Вы же знаете, что Рэттлер имеет на него зуб. Во избежание открытой схватки их необходимо развести на некоторое время, не то этот пьяница проснется и набросится на молодого человека. Поэтому один останется с вами, а другой поедет со мной. Ну как?
— Пусть едет.
— Значит, все в порядке, — сказал Сэм и добавил, поворачиваясь ко мне: — Вы слышали, что завтра вас ожидает?
— Раз так — попробую.
— Попробуйте, попробуйте! Знаю я вас, хи-хи-хи! Снимая маленькую пробу, не остановитесь, пока не слопаете все до конца. Дайте сюда ваш кусок — зажарю его для вас. Гринхорнам недостает ума для выполнения столь ответственной работы. Смотрите и учитесь! Другого раза не будет, в другой раз я сам съем такое лакомство.
Добрый Сэм оказался прав. Когда он протянул мне свой кулинарный шедевр и я попробовал его, во мне пробудился зверский аппетит. Забыв на какое-то время все неприятности, я не остановился, пока не съел все до последнего кусочка.
— Ну как? — смеялся Сэм. — Не правда ли, намного приятнее есть серого медведя, чем его убивать? Мы сейчас вырежем несколько хороших кусков из задней части, сегодня же испечем и возьмем их в дорогу, а то в разведке не всегда бывает время для охоты, да и не всегда можно разжечь костер. Едем на рассвете, силы нам завтра понадобятся.
— Хорошо, я сейчас же ложусь спать, но скажите, на какой лошади вы поедете?
— Я поеду не на лошади.
— А на ком?
— Думаете, я поскачу верхом на крокодиле или какой другой пташке? Конечно, поеду на муле, забыли о моей Мэри?
— Не советую.
— Почему же?
— Вы мало ее знаете.
— Зато она знает меня прекрасно и относится ко мне с глубочайшим почтением, хи-хи-хи!
— Но завтра у нас очень ответственный поход, а ненадежная лошадь может все испортить.
— Неужели? Вы так думаете? — рассмеялся Сэм.
— Ну да, ведь важна каждая мелочь. Можно поплатиться жизнью, если лошадь не вовремя фыркнет.
— А, вы даже об этом знаете? Ах, какой умный! И об этом вы читали, сэр?
— Разумеется.
— Так я и думал. Чтение книг, должно быть, очень занимательно. Если бы я не был вестменом, отправился бы в город, уселся на мягком диване и стал читать завлекательные рассказы об индейцах. И при этом жутко бы растолстел, несмотря на то, что медвежьи лапы встречаются там исключительно в письменном виде. А скажите, пожалуйста, побывал ли на берегах старой Миссисипи хоть один из благородных джентльменов, писавших подобные книги?
— Многие, вероятно, бывали.
— Вы так думаете?
— Да.
— А я сомневаюсь.
— Почему?
— Сейчас объясню, сэр. Раньше я тоже умел писать, а потом все это умение куда-то улетучилось, и сегодня я с трудом напишу свое имя. Рука, привыкшая держать поводья, ружье и лассо, не способна заниматься каллиграфией. Истинный вестмен, несомненно, забыл, как это делается, тот же, кто вестменом не был, пусть не пишет о том, о чем не имеет ни малейшего представления.
— Чтобы написать книгу о Диком Западе, вовсе не обязательно пробыть там столько, чтобы разучиться писать.