Винни Пух и Все-Все-Все и многое другое (полная версия с приложениями)
Шрифт:
— Все, кроме Литров, — сказал Пятачок. — По-моему, они тут ни к чему.
— А они обязательно хотели встать сзади Метров, — объяснил Пух. — Вот я их и впустил туда, чтобы отвязаться. Вообще это самый лучший способ писать стихи — позволять вещам становиться туда, куда они хотят.
— Этого я не знал, — сказал Пятачок.
Тигра тем временем весело прыгал впереди, поминутно возвращаясь, чтобы спросить: «Сюда идти?» И вот наконец показался домик Кенги, и там был Кристофер Робин. Тигра бросился со всех ног к нему.
—
— А я сколько всего нашел в лесу! — с гордостью сказал Тигра. — Я нашел пух, и пятачок нашел, и еще иа нашел! А вот завтрака я нигде не нашел.
Пух и Пятачок подошли к Кристоферу Робину обнялись с ним и рассказали, в чем дело.
— Ты, наверно, знаешь, что Тигры любят? — спросил Пух.
— Если я очень постараюсь, я, наверно, вспомню, — сказал Кристофер Робин. — но я думаю, что Тигра сам знает.
— Я знаю, — сказал Тигра, — они любят все на свете, кроме меда и желудей и еще — как эти жгучки называются?
— Чертополох.
— Да и еще кроме этих.
— Ну что же, ладно. Уж Кенга накормит тебя завтраком.
Они вошли в дом, и когда Крошка Ру сказал «Здравствуй, Пух», и «Здравствуй, Пятачок» (по одному разу), и «Здравствуй, Тигра» (два раза, потому что это очень забавно звучало и, кроме того, он ведь никогда еще так не здоровался), они рассказали Кенге, зачем они пришли, и Кенга очень ласково сказала: «Ну что ж, милый Тигра, загляни в мой буфет и посмотри — что тебе там понравится». Ведь Кенга сразу поняла, что, хотя с виду Тигра очень большой, он так же нуждается в ласке, как и Крошка Ру.
— А можно мне тоже поглядеть? — сказал Пух который уже начал себя чувствовать немножко одиннадцатичасно, и, получив согласие, он разыскал небольшую банку сгущенного молока. Что-то, видимо, подсказало ему, что Тигры не любят сгущенного молока, и он тихонечко унес банку в уголок и спокойно занялся ею.
Но чем больше Тигра совал то свой нос, то лапу, то в одну, то в другую банку, тем больше он находил вещей, которые Тигры не любят. И когда он перерыл весь буфет и нашел все, что там было, и оказалось, что он ничего этого есть не может, он спросил Кенгу:
— Что же теперь будет?
Но Кенга, и Кристофер Робин, и Пятачок — все стояли вокруг Крошки Ру, уговаривая его принять рыбий жир. И Ру говорил: «Может, не надо?» — а Кенга говорила: «Ну-ну, милый Ру, вспомни, что ты мне обещал».
— Что это там такое? — шепнул Тигра Пятачку.
— Это ему лекарство дают, — сказал Пятачок. — Витамины! Он их ненавидит!
Тигра подошел поближе и наклонился над спинкой кресла Ру. И вдруг он высунул язык, послышалось громкое «буль-буль», и, подскочив от удивления, Кенга вскрикнула: «Ох!» — и ухватила ложку как раз в ту секунду, когда она уже исчезала в пасти Тигры. Ложку она спасла, но рыбий жир исчез.
— Господи, Тигра, милый! — сказала Кенга.
— Он мое лекарство принял, он мое лекарство
Тут Тигра посмотрел на потолок, закрыл глаза, и язык его пошел ходить кругами вокруг мордочки, на тот случай, если что-нибудь осталось снаружи. Затем его озарила умиротворенная улыбка, и он сказал:
— Так вот что Тигры действительно любят!
Теперь нас не удивит, что он поселился в доме у Кенги и всегда получал рыбий жир на завтрак, обед и ужин. Иногда (когда Кенга считала, что ему нужно подкрепиться) он вместо лекарства принимал ложку-другую кашки, которой завтракал Ру.
— Но я лично считаю, — говаривал в таких случаях Пятачок Пуху, — я лично считаю, что он и так достаточно крепкий!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой огрызуются поиски, а Пятачок опять чуть-чуть не попался Слонопотаму
Однажды Пух сидел дома и пересчитывал свои горшки с мёдом, как вдруг раздался стук в дверь.
— Четырнадцать, — сказал Пух. — Войдите, Четырнадцать. Или их было пятнадцать? Обидно! Теперь я сбился.
— Привет, Пух! — сказал Кролик.
— Привет, Кролик. Их четырнадцать, правда?
— Кого их?
— Моих горшков с мёдом. Которые я считал.
— Четырнадцать, точно.
— Ты уверен?
— Нет, — сказал Кролик. — А это важно?
— Я просто хотел знать, — сказал Пух скромно. — Чтобы я потом мог сказать сам себе: «А у меня ещё четырнадцать горшочков мёду осталось!» Или, может быть, пятнадцать. Это как-то утешает.
— Ну, тогда пусть будет шестнадцать, — решил Кролик. — Я вот о чём хотел сказать: ты сегодня видел где-нибудь Козявку?
— По-моему, нет, — сказал Пух.
А потом, немного подумав, он сказал:
— А кто это такой — Козявка?
— Ну, там, один из моих Родственников и Знакомых, — небрежно ответил Кролик.
Пуху это, по правде говоря, не очень помогло. Ведь у Кролика было так много Родственников и Знакомых — и таких разных сортов и размеров, — что Пух не представлял себе даже, где искать Козявку — на вершине дуба или среди лепестков лютика…
— Я сегодня никого не видал, — сказал Пух — никого такого, кому можно сказать: «Привет, Козявка!» А он тебе нужен зачем-нибудь?
— Мне никто не нужен, — сказал Кролик. — Это я всем нужен. Но всегда полезно сказать, где он есть, твой Родственник и Знакомый, нужен он тебе или не нужен.
— А-а, понятно, — сказал Пух. — Он потерялся?
— Ну, — сказал Кролик, — уже очень давно его никто не видал, значит, по-моему, наверно, да. Так или иначе, — продолжал он важно, — я пообещал Кристоферу Робину Организовать Поиски, так что пошли.