Винни Пух и Все-Все-Все
Шрифт:
Совсем измучившись, он поднял голову (вместе с горшком) и издал отчаянный, жалобный вопль…
И именно в этот момент Пятачок заглянул в яму.
— Караул! Караул! — закричал Пятачок. — Слонопотам, ужасный Слонопотам!!! — И он помчался прочь, так что только пятки засверкали, продолжая вопить: — Караул! Слонасный ужопотам! Караул! Потасный Слоноужам! Слоноул! Слоноул! Карасный Потослонам!…
Он вопил и сверкал пятками, пока не добежал до дома Кристофера Робина.
— В чем дело, Пятачок? — сказал Кристофер Робин, натягивая штанишки.
— Ккк-карапот, —
— Где?
— Вон там, — сказал Пятачок, махнув лапкой.
— Какой он?
— У-у-ужасный! С вот такой головищей! Ну прямо, прямо… как… как не знаю что! Как горшок!
— Ну, — сказал Кристофер Робин, надевая ботинки, — я должен на него посмотреть. Пошли.
Конечно, вдвоем с Кристофером Робином Пятачок ничего не боялся. И они пошли.
— Слышишь, слышишь? Это он! — сказал Пятачок испуганно, когда они подошли поближе.
— Что-то слышу, — сказал Кристофер Робин.
Они слышали стук. Это бедный Винни, наконец, наткнулся на какой-то корень и пытался разбить свой горшок.
— Стой, дальше нельзя! — сказал Пятачок, крепко стиснув руку Кристофера Робина. — Ой, как страшно!…
И вдруг Кристофер Робин покатился со смеху. Он хохотал и хохотал… хохотал и хохотал… И пока он хохотал, голова Слонопотама здорово ударилась о корень. Трах! — горшок разлетелся вдребезги. Бах! — и появилась голова Винни-Пуха.
И тут наконец Пятачок понял, каким он был глупым Пятачком. Ему стало так стыдно, что он стремглав помчался домой и лег в постель с головной болью, и в это утро он почти окончательно решил убежать из дому и стать моряком.
А Кристофер Робин и Пух отправились завтракать.
— Мишка! — сказал Кристофер Робин. — Я тебя ужасно люблю!
— А я-то! — сказал Винни-Пух.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
В КОТОРОЙ У ИА-ИА БЫЛ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, А ПЯТАЧОК ЧУТЬ-ЧУТЬ НЕ УЛЕТЕЛ НА ЛУНУ
Иа-Иа — старый серый ослик — однажды стоял на берегу ручья и понуро смотрел в воду на свое отражение.
— Душераздирающее зрелище, — сказал он наконец. — Вот как это называется — душераздирающее зрелище.
Он повернулся и медленно побрел вдоль берега вниз по течению. Пройдя метров двадцать, он перешел ручей вброд и так же медленно побрел обратно по другому берегу. Напротив того места, где он стоял сначала, Иа остановился и снова посмотрел в воду.
— Я так и думал, — вздохнул он. — С этой стороны ничуть не лучше. Но всем наплевать. Никому нет дела. Душераздирающее зрелище — вот как это называется!
Тут сзади него в ольшанике раздался треск, и появился Винни-Пух.
— Доброе утро, Иа! — сказал Пух.
— Доброе утро, медвежонок Пух, — уныло ответил Иа. — Если это утро доброе. В чем я лично сомневаюсь.
— Почему? Что случилось?
— Ничего, медвежонок Пух, ничего особенного. Все
— Чего все не могут? — переспросил Пух, потерев нос.
— Веселиться. Петь, плясать и так далее. Под ореховым кустом.
— А-а, понятно… — сказал Пух. Он глубоко задумался, а потом спросил: — Под каким ореховым кустом?
— Под которым орешки каленые, — уныло продолжал Иа-Иа. — Хоровод, веселье и тому подобное. Я не жалуюсь, но так оно и есть.
Пух уселся на большой камень и попытался что-нибудь понять. Получилось что-то вроде загадки, а Пух был слабоват по части загадок, поскольку в голове у него были опилки. И он на всякий случай запел загадочную песенку:
ПРО СОРОК ПЯТОК– ----------------------- — Вопрос мой прост и краток, — Промолвил Носорог, — Что лучше — сорок пяток Или пяток сорок? — Увы, никто на это Ответа Дать не мог!— Вот-вот, правильно, — сказал Иа-Иа. — Пой, пой. Трум-тум-тум-тирим-бум-бум. В лесу родилась палочка, в лесу она росла. И много-много радости детишкам принесла. Веселись и развлекайся.
— Я веселюсь, — сказал Пух.
— Кое-кому удается, — сказал Иа-Иа.
— Да что такое случилось? — спросил Пух.
— А разве что-нибудь случилось?
— Нет, но у тебя такой грустный вид.
— Грустный? Отчего это мне быть грустным? Сегодня же мой день рождения. Самый лучший день в году!
— Твой день рождения? — спросил Пух, ужасно удивленный.
— Конечно. Разве ты не замечаешь? Посмотри на все эти подарки. — Иа-Иа помахал передней ногой из стороны в сторону. — Посмотри на именинный пирог!
Пух посмотрел — сначала направо, потом налево.
— Подарки? — сказал он. — Именинный пирог? Где?
— Разве ты их не видишь?
— Нет, — сказал Пух.
— Я тоже, — сказал Иа-Иа. — Это шутка, — объяснил он. — Ха-ха.
Пух почесал в затылке, совсем сбитый с толку.
— А сегодня правда твой день рождения? — спросил он.
— Правда.
— Ох! Ну, поздравляю тебя и желаю много-много счастья в этот день.
— И я тебя поздравляю и желаю много-много счастья в этот день, медвежонок Пух.
— Но ведь сегодня не мой день рождения.
— Нет, не твой, а мой.
— А ты говоришь "желаю тебе счастья в этот день".
— Ну и что же? Разве ты хочешь быть несчастным в мой день рождения?
— А, понятно, — сказал Пух.
— Хватит и того, — сказал Иа-Иа, чуть не плача, — хватит и того, что я сам такой несчастный — без подарков и без именинного пирога, и вообще позабытый и позаброшенный, а уж если все остальные будут несчастны…