Вино грез
Шрифт:
Судья Уоринг покачал головой.
— Классифицированный служащий должен дать согласие. Покровитель может уничтожить своего классифицированного служащего, только если тот нарушит свою клятву. В этом случае служащий теряет все свои права, но остается собственностью своего покровителя. — Судья собрал книги. — Настоящий случай имеет следующие варианты. Если рассматриваемый покровитель нарушил клятву первым, то рассматриваемый служащий оправданно мог бросить свою работу и скрыться. Но если покровитель не нарушал клятвы, прежде чем его служащий сбежал, то этот последний есть изменник
Картрайт направился к двери.
За ним, глубоко засунув руки в карманы, последовал мрачный и надутый Веррик.
— Очень хорошо, — сказал Картрайт. — Мы подождем вашего решения.
Бентли был вместе с Ритой О’Нейл, когда к ним подошел Шеффер.
— Я прозондировал старого Уоринга, — сказал он. — Судья, наконец, принял решение.
Это был «вечер». Бентли и Рита неясными силуэтами затерялись в подкрашенном полумраке одного из баров станции. Единственная алюминиевая свеча неровными вспышками освещала столик. Несколько служащих, стоявших у бара или сидевших за столиками, тихонько переговаривались, попивая из бокалов. Обслуживал Мак — Миллан.
— И что же? — спросил Бентли.
— Оно в вашу пользу. Через несколько минут он обьявит его официально. Картрайт попросил меня дать вам об этом знать, как только станет возможно.
— Значит, Веррик не имеет — таки никаких прав на меня? — все еще недоверчиво спросил Бентли. — Мне нечего бояться?
— Совершенно верно, — ответил Шеффер, отходя. — Примите самые теплые поздравления.
Рита положила свою руку на руку Бентли.
— Благодарение господу!
Но он не мог радоваться.
— Думаю, что этот конфликт наконец урегулируется, — пробормотал он.
Бентли наблюдал за цветной пеленой, поднявшейся вдоль стены, профланировавшей, подобно жидкому пауку, под потолком, превратившейся в бабочку, в точку, затем расплывшейся в медленно уплывшей в сторону.
— Мы должны это отметить, — оживилась Рита.
— Я добился того, чего хотел, — сказал Бентли. Он отхлебнул из бокала. — Я работаю на Директорию, я нанят Ведущим Игру. Это именно та, чего я желал, направляясь в Батавию. Теперь мне кажется, это было давно.
— Как вы себя чувствуете?
— Почти как прежде.
Рита разорвала спичечный коробок и подожгла уголок о металлическую свечу.
— Вы не удовлетворены?
— Я так далек от удовлетворения, как это только возможно.
— Почему? — мягко спросила она.
— На самом деле я ничего не совершил. Я полагал, что дело в Холмах, но Вейкман был прав: дело во всем обществе. Повсюду зловоние. Недостаточно порвать с Системой Холмов. — Он яростно поставил бокал. — Я, разумеется, мог бы заткнуть нос и воображать, что никакого зловония нет. Но этого недостаточно. Надо что — то делать. Вся эта блестящая, но ослабевшая структура должна быть низвергнута. Она испортилась, прогнила, сама готова разрушиться. Но на ее месте надо построить что — то другое. Недостаточно разрушить. Я должен помочь создать новое, жизнь должна меняться для других. Я хотел бы своими действиями преобразовать существующий порядок. Надо, чтобы я сумел проделать это.
— Может быть, вы на это способны.
Бентли
— Как? Кто предоставит мне случай? Я всего лишь служащий, связанный клятвой.
— Вы молоды. Мы оба молоды. У нас впереди долгие годы. — Рита подняла бокал. — Посвятим нашу жизнь изменениям в ходе мирового развития.
Бентли улыбнулся.
— Согласен. Я пью за это. — Он поднял свой бокал и звонко чокнулся с Ритой. — Но не слишком много. Веррик еще таскается вокруг. Подожду его отбытия и выпью по — настоящему.
Рита подожгла последний уголок коробка о раскаленную добела свечу.
— Что будет, если он вас убьет?
— Он будет убит.
— Что будет, если он убьет моего дядю?
— У него отберут карточку. Он никогда не сможет стать Ведущим Игру.
— Он им больше не станет в любом случае, — спокойно сказала Рита.
— Что вас беспокоит? Вы о чем — то думаете.
— Я не думаю, что он вернется с пустыми руками. Он зашел слишком далеко, чтобы на этом остановиться. — Она серьезно посмотрела на него своими черными глазами. — Это не конец, Тэд. Он кончит, когда убьет кого — нибудь.
Бентли собирался ответить, когда чья — то тень легла на стол. Нащупав в кармане холодный металл скорчера, он поднял глаза.
— Салют, — сказала Элеонора Стивенс. — Можно к вам присоединиться?
Она села напротив них, сложив руки перед собой, с наигранной застывшей улыбкой на губах. Ее зеленые глаза метали молнии. Пышная шевелюра каскадами спадала на обнаженные плечи, казавшиеся ржавого цвета в полумраке бара.
— Кто вы? — спросила Рита.
Элеонора наклонилась вперед, прикуривая от свечи, пламя которой отразилось в ее глазах.
— Имя. Ничего, кроме имени. Никакой личности. Не правда ли, Тэд?
— Вам лучше бы уйти отсюда, — посоветовал Бентли. — Не думаю, что Веррику понравится видеть вас в нашей компании.
— С момента моего прибытия сюда я видела его только издали. Быть может, я его просто покину. Похоже, что все так делают.
— Будьте осторожны, — сказал Бентли.
— Осторожной? Почему? — Она выдохнула в их сторону облако дыма. — Я не смогла заставить себя не слушать конец вашего разговора. Вы правы, — она говорила ломающимся голосом, не сводя глаз с Риты. — Веррик сейчас принимает какие — то решения, он колеблется. Он хотел бы иметь тебя, Тэд, но, если это будет невозможно, он удовольствуется и Картрайтом. Раньше у него был Мур, который мог все уравнять. Положим в произвольных единицах плюс пятьдесят за то, чтобы быть в результате убитым самому. Положим плюс сорок за убийство Картрайта, но минус пятьдесят за потерю карточки. В обоих случаях он проигрывает.
— Точно, — сказал Бентли. — Он теряет в любом случае.
— А вот другой, — весело сказала Элеонора. — Это со мной. — Она весело стрельнула глазами в Риту. — То есть, идея ваша, а теперь представьте: минус сто от Картрайта за вероятность быть убитым. Это доля Риза, а кроме того, есть еще я, хотя это не имеет большого значения.
— Я не понимаю, о чем вы, — равнодушно сказала Рита.
— Напротив, — сказал Бентли, — я весь внимание, Рита…