Вино грез
Шрифт:
— Благодарю тебя за то, что ты был таким милым. Ты меня отправил так скоро, что я не успела тебе это сказать.
В ее голосе появились жалобные нотки.
— Ты полагаешь, что имеешь шанс? Пожалуйста, скажи мне! Ведь если тебя примут, ты, несомненно, останешься в Батавии!
— Телепаты Веррика зондируют нас в этот момент, — с раздражением в голосе ответил Бентли. — Они везде.
— Мне это безразлично, — произнесла Лори. — Такой девице, как я, нечего скрывать.
Бентли
— Мне это не нравится. Я в первый раз сталкиваюсь с ними. — Он пожал плечами. — Хотя, если я останусь здесь, надо будет к этому привыкнуть.
Он направился к центральному столу, держа в руках правовую карточку и удостоверение личности.
Очередь быстро продвигалась. Вскоре служащий Мак — Миллан взял у него документы, внимательно изучил их и бесстрастно произнес:
— Очень хорошо, Тэд Бентли. Вы можете войти.
— Я думаю, что все еще изменится, — грустно сказала Лора. — Если ты остановишься здесь…
Бентли потушил ногой окурок и направился к приемной, ведущей в помещение внутренних служб.
— Я разыщу тебя, — сказал он девушке, не очень веря в свои слова.
Крепко сжимая портфель, он прошел мимо многих рядов ожидавших людей и быстро вошел. Дверь за ним сразу же закрылась.
Итак, Он здесь. Начало было положено.
Маленький человек лет пятидесяти с реденькими торчащими усиками, в очках в круглой металлической оправе пристально смотрел на него.
— Вы Бентли, не так ли?
— Точно так, — ответил он. — Я хочу видеть Ведущего Игру Веррика.
— Зачем?
— Я ищу место класса 8–8.
В кабинет стремительно ворвалась девушка. Не обращая внимания на Бентли, она быстро произнесла:
— Прекрасно, все кончено. — Она сжала руками виски. — Вы видите? Теперь вы удовлетворены?
— Не надо меня обвинять, — ответил маленький человек. — Это закон.
— Закон!
Девушка присела на край письменного стола, откинув назад свои рыжие волосы, достала сигарету и нервно закурила ее.
— Пора убираться отсюда, Питер. Здесь не останется ничего стоящего.
— Вы прекрасно знаете, что я остаюсь.
— Вы идиот.
Она полуобернулась и вдруг заметила Бентли. В ее зеленых глазах появилось удивление и интерес.
— Вы кто?
— Право, вам будет лучше зайти сюда в другой раз, — сказал маленький человек Бентли. — Сейчас как раз не…
— Я не для того пришел сюда, чтобы уйти ни с чем. Где Веррик?
Девушка с интересом разглядывала его.
— Вы хотите видеть Риза? Что вы можете предложить?
— Я биохимик — сердито ответил Бентли — Я ищу место класса 8–8.
На ее красных губах заиграла шаловливая улыбка.
—
Маленький человек колебался. Наконец он протянул ему руку.
— Меня зовут Питер Вейкман. А это Элеонора Стивенс личный секретарь Веррика.
Бентли не был готов к такому повороту. В нависшей тишине все трое обменялись взглядами.
— Мак — Миллан пропустил его, — произнес Вейкман. — На класс 8–8 был послан общий запрос, хотя я не думаю, что Веррик все еще нуждается в биохимиках.
— Откуда вы это знаете? — спросила Элеонора Стивенс. — Это, между прочим, не входит в вашу компетенцию. Вы ведь не имеете отношения к отделу кадров.
— Я руководствуюсь моим здравым смыслом, — ответил Вейкман.
Он решительно встал между девушкой и Бентли.
— Печально, — сказал Вейкман Бентли. — Вы теряете здесь время. Идите лучше в бюро по найму в Холмах. Им всегда нужны биохимики.
— Я знаю. Я работал на систему Холмов с шестнадцати лет.
— В таком случае, что же вы здесь делаете? — спросила Элеонора.
— Из Птица — Лира меня уволили.
— Идите в Суонг.
— Нет, — произнес Бентли. Он повысил голос. — Я не хочу больше слышать о Холмах.
— Почему? — поинтересовался Вейкман.
— Холмы насквозь прогнили. Система изживает себя. Все идет тому, кто больше дает.
— Ба! — вскричал Вейкман. — Что вам до этого? У вас есть своя работа — вот о чем вам следует думать.
— Конечно, мне платят за мое время, мое умение и мою преданность. Я имею хорошую лабораторию и оборудование, которое стоит столько, сколько я не заработаю за всю свою жизнь. Мне гарантировано выполнение статуса и общее покровительство. Но я спрашиваю себя, чему, в конечном итоге, служит моя работа. Тому, во что ее потом обращают. Либо она исчезает.
— Куда же она исчезает? — спросила Элеонора.
— В никуда. Она не служит ничему и никому.
— А кому она должна служить?
— Я не знаю. По крайней мере, кому — то должна. Разве вы не хотите, чтобы ваша работа чему — то служила? В теории, Холмы — это отделенные и независимые друг от друга экономические единицы. На деле же, там стараются нажиться на девальвациях, на стоимостях перевозок, на всевозможных полипах и еще на многом другом. Вы знате лозунг Холмов: «Служба — хорошо, а хорошая служба — еще лучше». Какая насмешка! В Холмах не думают о том, чтобы служить населению, это паразитирующее предприятие.
— Я никогда и не предполагал, что Холмы являются организациями — филантропами, — сухо сказал Вейкман.