Вино из одуванчиков
Шрифт:
Он повел ее к машине.
— А ты не думала, что у твоего отца были проблемы? Может, он боялся любить? Боялся ответственности? Или еще какие-нибудь причины? Поняв это, ты можешь исцелить свои раны. Будь великодушной, Кэрри. Представь, а вдруг он мучился каждый раз, глядя в зеркало и видя там призрачные тени — тебя, Джорджа, Мэри?
Кэрол была изумлена его словами. Она всегда думала, что вина в ней самой, в их семье. Но мама такая чудесная женщина! И разве можно было сопротивляться любви Джорджа, когда он был крошечный? А ее фотографии? Малышка с большими карими глазами и
— Я никогда не думала об этом так, — сказала Кэрол. — Всегда чувствовала себя виноватой и недостойной любви. Когда же выросла, то стала считать всех красивых, обаятельных мужчин эгоистичными, лживыми чудовищами. Я не доверяла ни одному мужчине и не позволяла им достичь близости с собой.
— Ты говоришь, что никогда не спала с мужчиной?
— Я решила ждать до тех пор, пока не найдется такой, которому я смогу доверять. Кто может быть верным…
— Но жизнь не дает таких гарантий! Нужно научиться смело встречать трудности и мужественно преодолевать самые большие наши страхи! — Он наклонился и сорвал несколько ярко-желтых одуванчиков, росших среди сорной травы. — Милая моя, я верю, теперь ты сможешь отдать свою любовь мужчине. — Он преподнес ей цветы. — Я хочу быть этим мужчиной! Я люблю тебя, мой храбрый, яркий Одуванчик!
Кэрол улыбнулась. Он сказал это так торжественно, что она почувствовала себя невестой на церковной церемонии.
— Любимая моя, Кэрри. — Она услышала его шепот и теснее прижалась, окруженная кольцом его рук. Трепет прошел по телу, когда он начал приподнимать волосы на ее затылке, а как только поцелуи стали ложиться один за другим от затылка к ушам, волнение охватило Кэрол. Ее губы были созданы для него, и Кэрол стала дикой жаждущей женщиной.
— Моя маленькая распутница, — бормотал он, — ты такая страстная… Любовь с тобой должна быть… будет…
— Чем-то испаряющимся. — Кэрол удалось справиться со своей слабостью. Пар поднимался от его сырой рубашки. Взяв правую руку Фрэнка, она поцеловала ее.
— Я хочу попросить тебя помочь мне. Ты не можешь еще немножко потерпеть? Для меня секс — это полная отдача друг другу в любви. Я всегда думала, что любовь приходит постепенно, что я буду долго узнавать человека, прежде чем мы начнем спать вместе. Что любовь и замужество идут рядом. Может быть, я мечтательница?
— С одной стороны — да, с другой — нет. То, что происходит между нами — это дело двоих. Если тебе нужно больше времени, это твое право. Если ты спрашиваешь: готов ли я полностью довериться тебе, то ответ: да.
— Как ты можешь быть так уверен? Мы едва друг друга знаем… Я совершенно не представляю, что ты думаешь о таких важных вещах, как семья, религия, жизнь, смерть. Ты тоже не знаешь меня! А вдруг я проститутка, воровка, великая мошенница? — У нее перехватило дыхание от нежности и уверенности, светившихся в его глазах.
— Кэрол, ты сразу меня зацепила, как только я тебя увидел… Я наблюдаю за тобой несколько недель, и мои чувства с каждым днем становятся глубже. Ты — моя радость. Я никогда ни к кому не испытывал такого. Когда ты приревновала меня к Лене, я очень разозлился,
— Фрэнк, ты, должно быть, самый замечательный мужчина в мире!
— Держись этой мысли! — Голубые глаза наполнились любовью и смехом. — И напоминай мне об этом почаще. — Он властно поцеловал ее.
Кэрол угнездилась в кольце его рук, испытывая огромную любовь к своему мужчине. Ее пальцы блуждали по его коже, сначала робко, потом более уверенно. От его поцелуев, глубоких и требовательных, она теряла голову, испытывая все оттенки экстаза. Кэрол была потрясена, когда Фрэнк застонал и мягко оттолкнул ее.
— Кэрри! Меньше всего на свете я хотел бы ждать. Я никогда не испытывал такого искушения!
— Счастлива сказать тебе, что ты не только изумителен, но еще и благороден и терпелив. — Кэрол сцепила пальцы, не желая отпускать его. — Я кое-что забыла… когда ты поцеловал меня… так восхитительно быть с тобой близко! Я и предположить не могла, как великолепно может быть мужское тело! Будет так весело узнавать тебя. — Она внезапно замолчала от неожиданной мысли. — А ведь я даже не знаю, есть ли у тебя мозоль?
Он оглушительно расхохотался счастливым смехом. Кэрол была подброшена вверх так высоко, что ее блузка и жакет, взлетев вместе с ней, распахнулись. Он подул на ее голый живот и опустил на землю. Они стояли, глядя друг другу в глаза, когда звук приближающегося автомобиля разрушил уединение влюбленных. Кэрол машинально поправила одежду.
— Это дед, — сказал Фрэнк. Они помахали машине и услышали в ответ сигнал рожка. Фрэнк положил руку ей на плечо.
— Мне приятно, что вы с дедом так здорово сошлись. Он относится ко мне по-особому. Пойдем, мой Одуванчик, время идти.
В машине Кэрол подправила макияж, причесала и переколола волосы, чувствуя, что Фрэнк наблюдает за ней.
— У тебя самые прекрасные волосы на свете, моя любимая Кэрол! Вуаль из золотых завитков! Очень чувственно, — добавил он и тронул машину.
Они спустились с холма и въехали в долину, мельком увидели усадьбу, окруженную зелеными кустами и деревьями. Дом также производил впечатление. Простота линий, гармония пропорций. Дом отлично вписывался в пейзаж.
— Превосходно! — выдохнула Кэрол. — О, Фрэнк, впервые в моей жизни я испытываю зависть!
— Добро пожаловать домой, моя Кэрол! — Фрэнк остановил свою машину рядом с лимузином деда. Внезапно Кэрол снова почувствовала неуверенность. Все вокруг было так далеко от ее собственной жизни. Большой особняк, ухоженная лужайка, роскошные машины.
— Пойдем! — Фрэнк обошел машину, чтобы открыть перед ней дверь, помог выйти. Кэрол стояла молча, широко раскрыв глаза. Вдруг она ощутила легкое прикосновение его губ. Поцелуй был стремительный. Затем губы добрались до ее подбородка, щеки, глаза, левого ушка, опять вернулись к губам. Руки его скользнули вниз по спине Кэрол, вызывая томительное ощущение удовольствия, волной проходившее по телу.