Вино из одуванчиков
Шрифт:
— Я принимаю твои извинения. Теперь можешь идти.
— Кэрол?
Почему он еще сидит здесь? Чего дожидается? Она рискнула взглянуть. Это было ошибкой. Голубые глаза всегда говорили за него.
— Кэрри!
Она покачала головой и решила, что это защитит ее.
— Пожалуйста, иди. По крайней мере теперь мы сможем примириться с тем, что случилось. Мы станем свободными друг от друга. Сможем начать новые отношения.
— Ты знаешь, что это невозможно. Я люблю тебя. Ты — единственная женщина, которую я когда-либо любил.
— Ты любишь меня? И ты можешь еще
— Кэрри, я сделал бы все, что угодно, только бы доказать это! — Он очутился рядом с ней, когда она начала карабкаться на холм.
По траве бежать было проще. Кэрол просто тряслась от злости. Надеясь найти убежище в роще, она помчалась туда, но он опять был перед ней. Она увидела, что он наклоняется, срывая желтые цветы. Одуванчики! Задыхаясь и дрожа, она стояла у лаврового дерева.
— Кэрри, я представлял нашу любовь в мельчайших деталях. Когда я думал, что ты изменяешь мне, я сходил с ума от гнева, воображая, что ты притворяешься невинной.
Кэрол чувствовала себя совершенно больной от воспоминаний.
— Ведь я мог грубо обидеть тебя тогда, но твое горе, твое чувство победили… Несмотря на мой гнев, ты сохраняла нежную силу любви! Когда я откинул твои волосы, то увидел ресницы, намокшие от слез… В этот миг я возненавидел себя. Ты должна простить меня, Кэрри! — Он протянул ей одуванчики.
— Нет! — громко запротестовала она. Когда-то уже был букет, и был Фрэнк — спокойный и понимающий. В тот день она призналась в своих страхах и своей любви. Голубые глаза выразили сожаление. — Это было подло! — Она швырнула цветы на землю.
— Конечно, ты еще злишься на меня. Но ты же все понимаешь и не можешь ненавидеть! Или ты испугана? Все еще боишься меня? Не хочешь любить меня?
Это была правда, но Кэрол молчала, сжимая и разжимая кулаки, чтобы не дрожать.
— Я знаю, что обидел тебя, Кэрри. — Фрэнк держал ее руки, останавливая неистовые движения. — Я не знаю, смогу ли загладить свою вину… Может быть, целой жизни не хватит! Но я хочу попробовать. — Он поднес ее руки к губам и поцеловал сначала одну, потом другую.
Прикосновение его губ было опасно. Кэрол опустила голову, и вуаль из волос упала на глаза, скрывая ее смятение.
— Нет, не прячься от меня. Это слишком больно.
Услышав страдание, звучавшее в голосе Фрэнка, она взглянула ему в лицо — печальное, полное глубокого чувства. Стало больно. Что он говорил о нежной силе любви? Чего она действительно хочет? Обидеть его сильнее, больнее? Успокоить свою гордость? Синее пламя заполыхало в его глазах, когда Кэрри подошла к нему, прижалась, чувствуя, как он дрожит, обхватила его руками. Они стояли какое-то время, держась друг за друга, прощая и понимая.
— Одуванчик! Мой Одуванчик! — Она ощутила его дыхание, сдувающее волосы прочь, и желание затопило ее. Она чувствовала, как он ждет ее отклика. Кэрри запустила пальцы в густые мягкие волосы Фрэнка, провела пальцами круги вокруг ушей. Он заулыбался и повторил ее жест.
Фрэнк взял ее лицо твердыми,
— Любимый мой Одуванчик! Ты пьянишь и возбуждаешь меня! — Он поцеловал ее властно и застонал, его руки еще больше сжали Кэрол. — Вино из одуванчиков! — Он улыбнулся. — Ты что-то хотела сказать? — Но губы мучили ее рот, мгновенно останавливая речь. — Если то, что ты любишь меня, то я знаю!
Пухлые губы Кэрол были словно созданы для поцелуев. Он был прав. Сомнения еще роились в глубине, но она отбрасывала их прочь, уже простив. Никто другой не вызывал в ней и тени таких эмоций. С ним она была сама собой — чувственная, нежная, страстная, совершенная женщина. Без него… Она задрожала. Работа. Поймет ли он?
— Я люблю тебя. Но у меня теперь есть дело, я чувствую ответственность. Люди полагаются на меня: твой дед, моя мать, сотрудники фирмы… Я не могу их подвести. Знаешь, дело возбуждает. Я готова и дальше экспериментировать. Мне нравится рисковать. Я уже составила план долевого участия персонала… — Кэрол очнулась, услышав его смешок.
— Ты выходишь замуж за Геттисона. Мне ли протестовать? У нас может быть и деловое сотрудничество. В каждом из наших магазинов должен быть товар от «Кэрол».
— Я согласна! — Она лукаво улыбнулась. — Подними этот вопрос на совещании. Очень крупной фирмой нам, наверное, не быть и через три года, но мы развиваемся.
— У меня есть время, чтобы добавить к нашей австралийской цепочке супермаркет, перестроенный по программе. Он все перекроет, и появится капитал для инвестиций. Может быть, в этот период мы с тобой возьмем длительный отпуск, чтобы посмотреть мир вместе. Можем заняться сохранением лесов, или китов, или озонового слоя… и думать о нашей семье, моя мадонна! Я знаю, ты любишь детей, но захочешь ли ты их, если от этого прервется твоя карьера?
— Работа художника — это не карьера, а жизнь. — Кэрол улыбнулась. — Я знала, что делала, когда тренировалась в качестве няни. Конечно, я хочу детей! Передам мою часть в фирме кому-нибудь, возможно Мэри. Может, буду работать раз или два в неделю по полдня как дизайнер. Мне нужно время, чтобы больше быть с тобой… — ее голос затихал, она чуть не теряла сознание от его теплоты и ласки.
Фрэнк сдул последние прилипшие песчинки.
— Навсегда, моя любимая Кэрри!
Его поцелуй был легок, как прикосновение одуванчика.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.