Вино любви
Шрифт:
– Они знают, что сейчас вы здесь, и, полагаю, устроят что–нибудь еще сегодия ночью – например, подожгут вашу хижину. Поэтому я отправляюсь туда и постерегу на всякий случай. При первых признаках тревоги я прискачу сюда за помощью.
Холли встревожилась.
– Не знаю, Норман. Возможно, ты прав, но я не хочу, чтобы из–за меня ты подвергал себя опасности.
– Но…
– Нет, Норман, это слишком рискованно. Ты не должен пострадать. Давай выждем, а через неделю вернемся к этому разговору. Я очень благодарна тебе за все, что
Салли с огромным облегчением поднялась и потащила Нормана к двери.
– Ты слышал, мисси не желает, чтобы ты делал это. Давай оставим ее, она должна отдохнуть.
Норман неохотно последовал за Салли.
Подслушав весь разговор, Роджер Бонхэм поспешил скрыться в своей комнате. Охваченный яростью, он ходил из угла в угол. Будь проклят этот негр! Не поверил Роджер и в искренность отказа Холли. Черта с два он поверит! Значит, Норман Грэди собирается шпионить возле хижины сегодня ночью. Из–за этого может провалиться все дело. Людям не найти более удобного времени, чем сегодняшняя ночь, чтобы забраться туда и выкопать золото. Но если Норман будет шнырять вокруг и что–нибудь пронюхает, тогда всему конец!
Конец ли? Роджер замер, и коварная усмешка искривила его губы.
Через минуту, приняв самый любезный вид, он постучал в комнату Холли.
– Можно проведать вас?
Холли окинула его теплым взглядом:
– Роджер, как мило, что вы заглянули ко мне! Надеюсь, вы позволите поблагодарить вас за все.
Он поцеловал протянутую ему руку, потом осторожно дотронулся до распухшей щеки.
– Молю Бога, чтобы это поскорее зажило и чтобы вы никогда не страдали, Холли. Ну, и вчера утром… Я приношу свои извинения, поскольку не имел права так вести себя. Просто вы много значите для меня, и я страдаю, чувствуя себя отвергнутым.
Она искренне заверила его, что и не помышляла прерывать их отношения.
– Надеюсь, мы будем друзьями, Роджер. Я не хотела обидеть вас, и простите, если так получилось.
Он кивнул и улыбнулся:
– Предупреждаю вас, что не отступаю так легко. Я намерен проявить настойчивость и доказать свою неотразимость. А я и вправду неотразим.
Холли засмеялась:
– Это я уже знаю, но тем не менее окажу вам упорное сопротивление. Но вы будете моим другом?
Роджер заверил ее, что будет. Затем, окинув взглядом комнату, начал доверительный разговор:
– Хотелось бы обсудить с вами один деликатный вопрос. – Он изобразил страдание. – Речь о моем отце. Его планы, связанные с вашей матерью, внушают мне опасения. Более того, меня страшит ее судьба.
– Почему, Роджер?
Он повторил про себя заготовленную речь и остался ею доволен.
– Мой отец – лицемер. Он притворяется добрым и великодушным, но я–то знаю, что он собой представляет. Это безжалостный человек, никогда не заботившийся ни обо мне, ни о моей матери. Я видел, как дурно он обращался с ней, пока она не зачахла.
Холли недоверчиво покачала головой.
– Меня беспокоит, что отец собирается использовать Клаудию. Вы должны присматривать за ней. Я. тоже, конечно. Вот, собственно, все, что мы можем.
Холли надеялась, что он преувеличивает. Дети иногда видят родителей в искаженном свете.
– Спасибо, что остаетесь моим другом… и другом моей матери. – Девушка одарила его благодарной улыбкой. Может, она недооценивает Роджера?
– Я всегда буду вашим другом. По словам Клаудии, вы собираетесь быть на сегодняшнем вечере, упрямая девчонка. – Он ласково усмехнулся. – Поспите немного, дорогая. Вам необходимо отдохнуть.
Когда Роджер ушел, Холли легла и глубоко задумалась.
Роджер поспешно покинул Магнолия–Холл, решив найти Барни Филлипса и объяснить, что не остается ничего другого, как пристрелить Алекса Уэлмена, не подчиняющегося приказам и зашедшего с Холли слишком далеко.
В своей комнатке Салли уговаривала Нормана ни во что не вмешиваться и поступить так, как просила Холли.
Сама же Холли беспокойно металась во сне, словно уже зная: судьба сведет вместе всех четырех.
Глава 17
Вино притупляло боль, и Холли, сделав маленький глоток, посмотрела на свое отражение. Ей удалось кое–как замаскировать синяки пудрой. Теперь девушка казалась бледной, но кровоподтеки не были видны.
Она надела платье из золотистого атласа с блестками. Мать подарила ей гребень, усеянный крошечными бриллиантами. Когда на него падал свет, маленькие звездочки вспыхивали в ее золотисто–каштановых локонах.
Снова пригубив бургундское, Холли решила, что выглядит совсем неплохо. Но где же Салли? Она не появлялась с утра. Даже Клаудию это удивило.
В дверь тихо постучали, и Холли увидела сияющего Роджера. Где же Салли?
– Вы прекрасны, – прошептал он. – Я приобретаю не только красавицу мачеху, но и очаровательную сводную сестру.
Холли сказала ему в ответ, что он необычайно привлекателен в бархатном красном сюртуке и белой кружевной рубашке. Про себя же отметила, что Роджер, несомненно, красив.
– Простите, – добавила она. – Я еще не совсем готова. Надеюсь, появится Салли и поможет мне завершить последние штрихи.
Что–то странное промелькнуло в его глазах.
– Вам не нужны завершающие штрихи, дорогая. Разве можно улучшить совершенство? Я пришел, чтобы сопровождать вас.
Холли покачала головой:
– Нет, я еще немного подожду Салли. – Она взглянула на бутылку вина, оставленную на туалетном столике. Ей хотелось выпить еще один бокал и успокоиться. Девушка знала, что слухи о нападении на нее уже распространились, и ее будут с любопытством разглядывать. Вообще–то Холли почти не употребляла вина, но на этот раз нарушила свои правила. – Я присоединюсь к вам через минуту.