Виноделы. Терпкий аромат любви
Шрифт:
Санто забарабанил кулаками по двери.
– Винцо! – Тишина. – Он, наверное, сильно пострадал.
Катерина прижала ладонь ко рту.
– Думаешь…
– Не знаю. – Он снова позвал собаку, но ответа не было.
– Мы могли умереть, – мягко сказала Катерина, коснувшись мужского плеча. Ошеломленная силой пережитых эмоций, она подумала о Марисе. С ней все в порядке? А мама, Рафаэль, Джулиана, Нина, семья О’Коннеллов?
– Землетрясение было сильным, – хрипло заключил Санто.
– На дегустационном столе должны быть свечи, –
В одном из отделений пещеры стоял дегустационный стол. Они начали пробираться к нему вслепую, наступая на осколки стекла, пока пальцы Катерины не коснулись стола. Крышка была усеяна камнями. Катерина нащупала свечу, а затем стала продвигаться к комоду. Она сделала несколько шагов и наткнулась на него.
– В комоде есть свечи, но, кажется, он упал.
– Нашел! – сказал Санто, переворачивая комод. – Да будет свет! – И чиркнув спичкой, осветил их лица.
Его лицо и волосы были покрыты пылью, а рубашка порвана. Его глаза – глаза Марисы – покраснели и горели таким беспокойством о ней, что Катерине хотелось расплакаться.
Она сглотнула и поняла, что сама, наверное, в полном беспорядке. Она убрала пряди волос со лба и отвела взгляд.
– Вот, зажги и эту.
Он коснулся фитиля уже зажженной свечой, и из тьмы выплыли очертания комнаты. Катерина нашла еще одну свечу.
– Пока давай ее не зажигать, – сказал Санто. – Возможно, придется экономить.
Девушка кивнула и постаралась не расплакаться. Понадобится время, чтобы их нашли, а затем откопали. Теперь она жалела, что приехала сюда на эти выходные. Она хотела лишь быть с Марисой и увезти ее как можно дальше, в то место, где никто не сможет осудить их.
Ужасно, что она не может довериться Санто. Но он уже отказался от нее в пользу другой женщины – возможно, его будущей жены, – она не вынесет, если он откажется и от Марисы. Катерина пожевала губу и почувствовала на языке привкус крови. Затем подумала о словах Джулианы: «Он имеет право знать».
Санто даже не представлял себе, что она скрывает, и у Катерины не было намерения рассказывать ему все именно сейчас, после ужасной реакции ее матери. Уж точно не до отъезда в Италию.
– Так, что еще мы можем использовать? – спросил он, поставив на ножки пару перевернутых стульев, чтобы они присели.
Катерина упала на стул.
– Вино?
– Хорошая идея! – Санто отряхнул от грязи ее оголившееся плечо. От его прикосновения Катерина задрожала.
Он поднял с пола чудом уцелевшую бутылку вина, а затем пошарил в ящиках в поисках штопора. Катерина нашла дегустационные бокалы и мешочек с миндалем тут же, на полу. Все покрывал слой пыли. Рукавом пуловера она обтерла два больших бокала.
– Это наше вино, купаж, созданный нами! – сказал Санто, глянув на этикетки. Затем чуть дрожащей рукой разлил по бокалам красный нектар. – Выпьем за переживших большое землетрясение! – провозгласил он.
– Мы еще не окончательно
Санто покачал вино в бокале и вдохнул букет ароматов, исходящих от напитка.
– Черт побери, теперь это действительно отменное вино! Хотя обстановка не особо подходит для празднования нашего достижения, правда? – Он отпил глоток.
Катерина последовала его примеру и позволила напитку прокатиться по разным участкам языка, где различные вкусовые рецепторы раскрывали индивидуальность вина.
Кончик языка, середина неба, корень языка. Проглотив, Катерина заволновалась, сердце забилось быстрее. У нее было врожденное чутье на превосходное вино, и она почти боялась того, что ощутила сейчас. Вино было великолепным!
Или, может быть, после землетрясения, когда вся жизнь пронеслась перед внутренним взором как один миг, все показалось бы необычайно вкусным?
– Я давно не пробовала этого вина. Оно хорошо созрело.
– Правда? – Их глаза встретились, когда оба посмотрели поверх бокалов.
Воцарилась тишина, и на девушку нахлынули воспоминания. Подрагивало пламя свечи. Санто не сводил глаз с вина, изучая его.
Катерина сделала еще глоток, вспоминая последний раз, когда они виделись. Это было здесь, в этом подвале, два года назад в конце лета. Катерина закрыла глаза. Был удушающе жаркий день, такой день, когда даже листочек не шелохнется. Прохлада пещеры манила.
Она весь день работала в подвале, намереваясь создать купаж из недавно собранного винограда, и была в восторге от того, что все получается. Девушка стремилась к совершенству, и купаж был практически готов. Однако нечто неуловимое ускользало от нее.
Было уже поздно, и все, кто работал на виноградниках, уже ушли. Все, кроме Санто. Они вместе работали все лето, но тот день был особенным.
Санто вошел в подвал. Его белая хлопковая рубашка была распахнута, открывая мускулистую загорелую грудь. Рубашка была заправлена в голубые джинсы, немного приспущенные на бедрах.
При виде мужчины у Катерины загорелась шея.
– Как дела? – поинтересовался он, опершись на стол и скользнув взглядом по ее голым плечам, порозовевшим от пристального внимания. Его выразительные голубые глаза казались бездонными. А когда они встретились взглядами, девушка утонула в их глубине.
– Хорошо.
Катерине нравилось творить за простым дубовым столом в хорошо освещенном помещении, где она могла оценить цвет, аромат и вкус продукта. Она часами пробовала разные купажи и искала лучшее сочетание, стремясь оживить продукт, уравновесить уровень танинов и подчеркнуть ароматы богатой минералами земли.