Виноградник Ярраби
Шрифт:
Она ответила Люси уже более мягким голосом:
— Ты должна была давно сказать, что предпочитаешь остаться дома. Это избавило бы всех нас от массы ненужных хлопот.
Пришлось писать Саре новое письмо с извинениями.
«Судя по всему, моя старшая дочь умирает от любви и скрывала этот факт только из опасения слишком сильно меня разочаровать, расстроив мои планы. Но истина, так или иначе, вышла наружу, и сейчас свадьба для Аделаиды — дело куда более важное, чем поездка в Англию. Джемми, к величайшему удовлетворению Гилберта, — весьма многообещающий винодел. Так что
— Если вы намерены остаться дома, пора начать выглядеть более счастливой! — говорил Гилберт. Противостоять ему, когда он хочет к вам подольститься, просто немыслимо.
— Счастливой должна выглядеть Аделаида. По крайней мере не придется шить наряды к ее свадьбе, так что не все потеряно, Аделаида может надеть платье, в котором она должна была появиться при дворе, и то же самое, в качестве подружки невесты, может сделать Люси. Мне же предстоит принять трудное решение, какое из множества платьев больше всего подойдет для матери невесты.
— Деточка, в любом из них вы будете, как всегда, выглядеть прелестно.
Гилберт произнес эту фразу машинально. Она заметила внезапно появившуюся на его лице гримасу боли.
— Почему вы так сморщились, сказав эту фразу?
— Разве? Спина что-то болит. Наверное, растянул там что-то.
— Когда?
— Не знаю. Пожалуй, несколько недель назад.
— Несколько недель назад, и до сих пор не прошло? Вам надо показаться врачу.
— Глупости. Ревматизм немного сказывается. Старею я.
— Я тоже, но я не морщусь, когда приходится двигаться. Сегодня днем, когда я буду в городе, загляну к доктору Уилсону и попрошу его приехать.
Впервые после пережитого великого разочарования Юджиния смотрела на мужа ясными, внимательными глазами. Она поразилась, как могла не заметить раньше выражение опустошения и усталости в его глазах. Ей припомнилась его аллегория относительно вянущей лозы. Сердце болезненно сжалось.
— Гилберт, вы позволите доктору вас осмотреть? А как те язвочки у вас на руках? Получше стало?
— Да они не имеют ровно никакого значения.
Что-что в голосе мужа сильно ее встревожило.
— Что, новые появились?
— Одна или две. Да бог с ними. Они держатся годами. Я не болен. Я за всю свою жизнь никогда не болел.
— И вы готовы были позволить мне оставить вас на целый год, ничего не сказав об этом?
— О чем? О боли в спине? Надеюсь, вы не усматриваете и в ней что-либо серьезное?
— Но вы повидаетесь в доктором Уилсоном?
— С этой старой бабой? Ну, да ладно, если это доставит вам удовольствие. — Он протянул к ней руку. — Не расстраивайтесь особенно из-за Адди. Они с Джемми будут счастливы. Эти двое гораздо лучше подходят друг к другу, чем вы думаете. Они принадлежат к одному и тому же новому племени и создадут свои собственные общественные условности. Как эта масса говорящих на разных языках людей могла бы сосуществовать,
— А мне сейчас есть до этого дело, — упрямо заявила Юджиния.
— Ну так перестаньте предаваться мрачным мыслям по этому поводу.
— О, на свадьбе я буду держать голову высоко. На этот счет можете не беспокоиться.
Но пышной свадебной церемонии все-таки не получилось. Доктор Уилсон приехал в двуколке, запряженной красивой серой кобылой, осмотреть Гилберта. Пробыв долгое время наедине с пациентом, он вышел из спальни вместе с Гилбертом, застегивающим на ходу пиджак. Следуя за ним по пятам, Гилберт кричал страшно раздраженным голосом:
— Юджиния, пусть ко мне приедет Фил Ноукс!
Юджиния встревожилась:
— Но почему? Надеюсь, вы не серьезно больны. Доктор, что с моим мужем?
Врач, высоко вскинув маленькую бородку клинышком, двинулся вниз по лестнице, предоставив Юджинии идти за ним. Для австралийского городка он был слишком манерным и щеголеватым. Ей следовало бы предвидеть, что Гилберту это придется не по душе.
В холле врач ответил на вопрос Юджинии.
— Я пока еще не вполне уверен в диагнозе и могу только приветствовать, если и доктор Ноукс выскажет свое мнение. Заставьте вашего мужа побольше отдыхать, миссис Мэссинхэм.
— Это все, что вы можете сказать?
— Дорогая моя леди, не смотрите на меня такими встревоженными глазами. Это может оказаться чем-то совсем несерьезным. Что-нибудь вроде приступа люмбаго. Не думаю, что это как-то связано с заболеванием кожи, хотя ничего определенного сказать не могу.
Юджиния почувствовала, что сердце ее охватывает холод.
— Доктор, чего вы опасаетесь?
Клинышек опустился на один-два дюйма. Все-таки есть в этом докторе что-то человеческое; глаза у него добрые.
— Потеря веса, отсутствие аппетита, жестокая боль в области поясницы — классические симптомы опухоли, миссис Мэссинхэм. Но диагноз решительно ничем не подкреплен. Ваш муж довольно долгое время пил много вина. Возможно, что его состояние — проявление заболевания печени. Посадите его на питательную, но легкую диету и заставьте побольше отдыхать. Я буду вам очень признателен, если вы сообщите мне о диагнозе доктора Ноукса. Всего хорошего, миссис Мэссинхэм.
— Старый дурак, — вот все, что мог сказать о нем Гилберт. — И почему только он не остался в Лондоне, где его добычей могли бы стать богатые женщины? Готов поклясться, что в его прошлом не все чисто.
— Вам надо больше отдыхать, — сказала Юджиния. — Пожалуйста, Гилберт! Ради меня.
— Вы хотите превратить меня в старика?
— Не говорите глупостей. Вы слишком устали. А уставшие люди отдыхают. Если только они не окончательно рехнулись.
— Ну что ж, я рехнулся. Вам это давно известно. — Он стряхнул с плеча ее руку. — Не суетитесь. Ну ладно, ладно, ради сохранения мира я буду отдыхать до приезда Фила Ноукса. Но ни дня больше.
После этого протеста он и в самом деле с явным удовольствием сидел в качалке на веранде под сверкающими лучами осеннего солнца и даже проявил интерес к саду Юджинии.