Вином или кровью?
Шрифт:
Забыли упомянуть: на этот раз местом их сбора стала не кухня и даже не кабинет Линки. Их окружали обшарпанные стены, высокие потолки и множество старой, годами не тронутой мебели. Словно в пещере, каждое слово гулким эхом отскакивало от стен. Рядом с Эллой стоял давно расстроенный рояль, накрытый длинным покрывалом. До сегодняшнего дня, вход на второй этаж был загражден громоздкой этажеркой. И все это время, никто кроме Эллы и Линки не знал, что сюда можно войти.
– Ты чем слушал? Я же сказал, раньше это кафе было очень известным и престижным,
– Ээ… И как это связано с моим вопросом?
Элла улыбнулась.
– Феодосий прав, долгое время во втором этаже не было никакой нужды. Но теперь, когда Логос выплатил нам все долги, мы с Госпожой решили вернуть его в использование.
– Да, забыла вам сказать, – Линка слезла со стола. – Теперь все изменится.
– В смысле?
– Буквально все. Их задолженности перед моим отцом были ОГРОМНЫ. На эти деньги можно новый ресторан построить. Но я хорошенько займусь этим. Нормально тут все обустрою, перестрою, обновлю меню, займусь рекламой и зарплату больше вычитывать не буду. Слышишь, Талгатова? Больше ты не будешь ныть мне о зарплате!
– Славно, – ответила Лера и даже не взглянула в крайне самодовольное лицо Линки, которое тут же сделалось сердитым. – Нет, я правда рада. Ю-ху.
– А, Госпожа… – внезапно, но робко подала голос Элла. Мгновенно устремившиеся на нее пять пар глаз смутили девушку. Все удивились – еще никто не видел Эллу с румянцем на щеках.
– А?
– П-пока мы с Феодосием расследовали все это дело, я… нашла одно письмо, которое может заинтересовать Вас. Н-не волнуйтесь, я его не читала.
С этими словами она передала Линке аккуратный конверт, все это время держа его за спиной. Нервничая, она смяла бумажные края и уголки.
Линка взяла презент в руки и лишь взглянув на подписанное в углу имя отправителя, немедля разорвала конверт.
«Любимая доченька,
Если ты читаешь это письмо, то скорее всего, я уже гляжу на тебя с Того Света. Или из-под Земли, еще не знаю куда мне уготовлена дорога. Во всяком случае, ты вряд ли понимаешь что произошло. Наверное, жутко злишься или даже ненавидишь меня. И я понимаю за что.
Я всегда твердил тебе, что жизнь – как игральные кости. Бросая их, никогда не знаешь какое число тебе выпадет.
Вот и я сделал свой ход. Число мне выпало не совсем хорошее, но и не совсем плохое. Я угодил в жестокую ловушку, выход из которой только один – моя смерть. Ох, извини за то что пишу такие ужасные слова. Но ты у меня уже взрослая, должна все прекрасно понимать. Эти ужасные слова – неотъемлемая часть нашего Мира. И все же надеюсь, тебе не придется сталкиваться с ними слишком часто.
Другого выхода у меня правда нет. Не хочу докучать тебя подробностями. Почему?.. Что произошло?.. Как так вышло?.. Ответы на эти вопросы не сделают тебя счастливей.
И я сам отныне
Хочу попросить у тебя лишь одного – прощения. За все, что посчитаешь нужным.
А если я его не заслуживаю… Пожалуйста, не забывай о том, что самая яркая звезда на небе принадлежит тебе.
Ты не одна. Твоя тетя и мама не оставят тебя, как я.
Твой не преуспевший в этой жизни папа.»
Читала она медленно, и по несколько раз возвращалась к каждой строчке. Слова жалили, крали кислород из легких, и отзывались в голове печальным тенором отца.
Год назад. Она должна была прочитать эти слова еще год назад. Взгляни она в это письмо тогда… Хотя бы зная о его существовании… Все было бы иначе. «Куда ж ты его так запрятал?» – мысленно обратилась она к мертвым чернильным строкам.
Ей уже не хотелось знать причину отцовской выходки. Не хотелось вникать в жуткую путаницу с «Логосом» и ее родственниками. Больше не нужен даже ответ на вопрос «И где она – моя мама?». Главное – его смерть не была эгоистичным побегом. Знать остальное совсем необязательно.
Элла отвернулась, а Вальтер, Лера, Леон и Артем не понимали, почему ее глаза стали походить на стекло.
– Хах… Папа как всегда. Ему бы вести паблик в вк с идеями для статусов.
Пошатнувшись, Линка прислонилась к роялю, с которого тотчас слетело покрывало, вздымая огромные клубы пыли. Она закашляла и выронила письмо.
Черно-белые клавиши рояля будто не принадлежали этому кафе. Сверкающие от чистоты, без единой пылинки, они точно застыли в том времени, когда «День и Ночь» именовался одним из самых престижных ресторанов города.
Этот рояль точно знал, что такое забота.
– О… Тысячу лет здесь стоит. Папа всегда хотел, чтобы я научилась играть на нем. Говорил, что фортепианные звуки напоминают ему о маме. А я из принципа отказывалась за него даже садится. «Пусть мама сама приходит и играет!» – говорила я.
Она прохаживалась вокруг рояля, ни на секунду не поднимая глаз. Хриплые слова были сказаны скорее себе, чем ее молча стоявшим слушателям. И все это понимали. Даж Артем с Вальтером не произнесли ни звука.
За стул перед роялем села Элла. Все удивились вновь, только на этот раз в сто крат сильнее.
В следующее мгновенье по всему кафе разлетелось звучание рояля. Музыка наполнила все пыльные углы, всколыхнула каждую паутину и рассыпала мурашки по плечам. Длинные ноты обволакивали, а от нежности песни казалось, что плиточный пол превратится в цветочную поляну. Линка сразу узнала любимую отцовскую песню «Moon River». Выжженный в памяти текст отозвался болью в голове. Неважно, будет сыграна эта песня на рояле, скрипке или на гитаре… Тихо или громко, на октаву выше или ниже… Слушать ее невыносимо в любом виде. Девочка едва не крикнула «Хватит!», но давящий ком в горле не дал этого сделать.