Виновник завтрашнего дня

Александер Арина

— Тогда зачем так усложнять? Скажи, я много требую, м? Всего лишь терпения, Лад. Разве это много? Я ведь тоже не железный. Если я не готов взять тебя с собой, значит, на то есть причины.

Он всё же сбавил скорость, а потом и вовсе остановился, предварительно съехав на обочину. Я только сейчас заметила, что мы держим путь на Москву. Никто не собирался возвращаться. Мне бы радоваться, да не радовалось. Трясло, как ненормальную. От несправедливых обвинений; от того, что ночью так и не получилось поспать; что утром едва не поседела, пока выезжали из поселка. Конечно, кто ж меня просил. Сама виновата. Инициатива

в который раз вздрючила инициатора, наказав по самое не балуйся.

Лёшка долго молчал, задумавшись о чем-то своем. Постепенно, жалящий взгляд начал стихать, дыхание выровнялось.

— Вот ты сейчас смотришь на меня своими глазищами и нихрена не понимаешь. Тяжело тебе, хочется парня рядом, чтобы постоянно, чтобы любовь-морковь. Звякнула по телефону — и он тут как тут. Романтика… — выдохнул дым и, откинувшись на подголовник, прикрыл глаза. — Только я не такой, Лад. Это у тебя всё ярко и можно сказать, впервые. Крышу сносит, мозги набекрень, секса хочется поминутно, да? — усмехнулся устало. — И я тебя понимаю, — очередная затяжка, протяжный выдох. — Только ты живешь этим именно сейчас, я же смотрю вперёд. Тебе пофиг, что будет завтра, мне — нет. Для меня мало провести с тобой три дня, рискуя потерять всё. Я хочу тебя на постоянной основе, чтобы не прятаться, не красться по ночам, — выбросил в окно остатки сигареты и повернулся ко мне. Я смахнула слёзы и опустила голову, будучи не в силах бороться с осуждающим взглядом. — Но всё не так просто и ты прекрасно знаешь почему. Ещё есть куча нюансов, о которых я не могу пока сказать. Эти нюансы и вынуждают меня держаться от тебя на расстоянии, и если я говорю «нельзя», «опасно», «потерпи», значит, так надо.

Мне даже нечего возразить. Сложно мне с ним. Очень. Во всех смыслах сложно. У нас разные взгляды на жизнь, разные подходы к проявлению чувств. В нем говорил опыт, умение контролировать себя, сдерживаться. Я так не могу. Он прав, я живу сегодняшним днем. С ним — да. С ним только так. Мне хотелось просто быть рядом, просто дышать им. Неизбалованная я и неэгоистичная. Нет, я, конечно, понимаю, что им двигало, вешая на меня подобные ярлыки. Правда. И у меня хватает ума не дуть губы, цепляясь к словам. Но всё равно больно. Обидно и больно.

Непроизвольно всхлипнула, не в силах справиться с эмоциями, и тут же оказалась неуклюже прижатой к мужскому плечу.

— Вот что мне с тобой делать? — скользнул губами по виску, вызывая ворох мурашек. Как провинившийся ребёнок, получивший наказание, тянется под конец за прощением и лаской, так и я потянулась к нему, уткнувшись заплаканным лицом в шею. Я не знала, что ему сказать. — Ладно, — вздохнул, рассеянно поглаживая мою спину, — рассказывай, давай, как докатилась до такой жизни.

Отстранившись, шмыгнула носом, и виновато потупив взгляд, поделилась своим планом. Лешка только хмыкал и периодически качал головой, глядя на меня то ли с сожалением, то ли смирившись с неизбежным.

— Как у тебя всё просто и слажено, — вздохнул, повернув ключ в замке зажигание. Двигатель мягко взревел, вторя завибрировавшему внутри меня робкому предчувствию. — Я смотрю, ты и не думаешь меняться. Тебе сколько лет?

— Ещё скажи, что не рад меня видеть, — вытерла с лица слёзы.

— Ох, Владка-а-а-а, — протянул, окончательно смягчившись, — знал бы раньше,

что ты настолько геморройная, промыл бы мозги ещё в детстве.

— Надо было, — согласилась, отводя в сторону смеющийся взгляд. — Мне тоже, знаешь ли, не по приколу получать по шапке от зашторенного напрочь мужика.

Лёшка некоторое время смотрел на меня обалдев, а потом взорвался громким смехом.

— Это я-то зашторенный?

— А что? Я уже и так, и эдак, а ты ни в какую, — составила ему компанию, теперь уже вытирая слёзы от невероятного чувства облегчения.

— Ах вот оно что, ясно-о-о… А я-то думаю, чего тебя так плющит, а тебе мужика не хватало.

Будто и не орали друг на друга недавно. Так тепло и светло стало на душе. Хорошо, что ни он, ни я не умеем долго дуться. Не закрываемся в себе, храня многотонные обиды.

— А что? — стрельнула в его сторону игриво. — Распалил вчера и бросил, а мне мучься, удовлетворяй себя как попало.

Ляпнула так, без задней мысли, лишь бы подразнить. Что-что, а вчера мне было над чем грузиться и помимо неутоленного желания, но Лёшка вдруг резко вильнул влево, едва не потеряв управление. Мимо, сигналя, промчалась фура. Меня окинули долгим взглядом, начиная с легких босоножек на плоской подошве и заканчивая моментально покрасневшими ушами.

— Ну и как, получилось? — поинтересовался севшим голосом. Боже, я ещё пуще покраснела, вспомнив о его прикосновениях.

— Не-а, не получилось. У меня для этого есть ты, — ответила с вызовом, дрожа каждой клеточкой. Меня тут же повело, наполняя изнутри сладкой истомой. Внизу живота словно завязался плотный узел, вызывая легкую тяжесть. Как же хотелось избавиться от неё — слов нет. И чем больше плавилась под голубым свечением, тем невыносимей она становилась.

— Ты же помнишь о моих предпочтениях? — выдернули меня из пучины грёз, всё ещё посмеиваясь.

— Эм… ты серьёзно? — о таком забудешь. Если честно, этого боялась больше всего. Когда спросила у девочек, был ли у них анальный секс и каково это, то отзывы были пятьдесят на пятьдесят. Но каждая согласилась, что главное в этом деле умение расслабиться и внимательность партнера.

— Угу. А ещё я люблю в рот, ну и сам, конечно, не брезгую, — добил меня окончательно.

Помните, я говорила, что не умею смущаться? Забудьте об этом. Даже не видя себя, чувствовала, как полыхнуло лицо. Остатки недавних слёз буквально зашипели на раскаленных щеках, вгоняя в ещё больший в ступор. Нет, я всё понимаю, чай немаленькая, но… кхм… не сразу же.

Заметив мой конфуз, Лёшка снова рассмеялся.

— Ладка-а-а, какая же ты у меня дурёха. Да шучу я. Шу-чу. А ты сразу всё близко к сердцу.

— Да? — перевела дыхание, прикрыв алеющие щёки руками. — Если честно, что-то слабо верится.

— Ну так, — подмигнул, извлекая из пачки очередную сигарету, — я и не отрицаю, всё попробуем.

Пока я ломала голову над достойным ответом, у Лёшки зазвонил телефон. Слава Богу. Даже не хочу связываться. Он мне сейчас фиг знает, какие позы понапридумывает, лишь бы поржать, а мне потом грузись.

— Здорово, братишка… Угу… Выехал. Вечером буду… Останусь, только, Влад…

Я повернулась к Гончарову, решив, что он зовет меня, но он покосился на телефон, давая понять, что так зовут его друга. Прикольно.