Винтервуд
Шрифт:
— Ты очень добра, но у меня уже есть твой подарок — отрез шелка на новое платье.
— Но само платье вы еще ни разу не надевали! Впрочем, вы сможете носить его в Лондоне. Папе будет приятно видеть вас в нем. Кроме того, мы должны будем опять походить по докторам, но на этот раз, если вы будете со мной, я уже не стану их бояться.
В тот вечер Лавиния разыскала Дэниела в его кабинете:
— Можно мне переговорить с вами, мистер Мерион?
— Конечно, если это не еще какие-нибудь глупости об отъезде из Винтервуда.
— Нет. Я остаюсь до тех пор, пока вы не попросите
Он пригласил ее сесть и предложил рюмку мадеры, до этого он ездил куда-то и все еще был в костюме для верховой езды. Он выглядел немного усталым, морщины на лице углубились, скулы казались особенно четко очерченными. Однако в остальном он не походил на человека, несущего на своих плечах все тяготы мира, как выразилась Элиза.
— Так что вы хотели со мной обсудить?
Ей трудно было сохранить спокойствие.
— Вы, вероятно, слышали о том, что мистер Пит сообщил Флоре о ее наследстве.
— Да, слышал. Но, к счастью, она отнеслась к этому спокойно и думает только о деньгах, которые сможет потратить перед Рождеством. Так что, возможно, я ошибался, а он был прав.
— Он никогда не может быть прав в чем бы то ни было! — пылко воскликнула Лавиния.
Дэниел посмотрел на нее, удивленно подняв брови:
— Вы произнесли это с большим чувством, мисс Херст. Для этого есть какие-нибудь особые причины?
— Только одна: он крайне неприятный человек, коварный, не заслуживающий доверия, опасный.
— Опасный?
Она энергично кивнула:
— Да, я так считаю. Не позволяйте ему оставаться здесь, мистер Мерион. Убедите свою жену, что он приехал сюда лишь с одной целью — вредить.
Выражение глаз Дэниела стало более жестким.
— Выскажитесь яснее, мисс Херст.
— Вы только послушайте! Он явился в синий сад, драгоценный синий сад Флоры, без приглашения и заявил Флоре, что она навсегда останется калекой. Он назвал ее маленькой... — но она не смогла повторить слово, которое он произнес. Не следует заходить слишком далеко, а то Дэниел почувствует ее сильнейшую личную ненависть к Джонатону. — Я думаю, он один из тех людей, которым доставляет удовольствие причинять другим вред. Как же после этого он может быть желанным гостем?
Дэниел отвернулся, чтобы она не могла разглядеть его лицо.
— С этим вы должны обратиться к моей жене, мисс Херст. Это она хочет, чтобы мистер Пит гостил у нас.
— Но так ли, мистер Мерион? Быть может, он ее чем-то запугивает?
— Запугивает? — Он резко повернулся к ней. — Полноте, мисс Херст, это маловероятно. Я думаю, он всячески играет на том, что они с ней в некотором родстве, и просто хочет какое-то время попользоваться бесплатным кровом. Поэтому он невероятно льстит моей жене, а она слушает,
— Льстит?
Его брови снова удивленно взметнулись.
— Это более правдоподобное объяснение, чем ваше, мисс Херст. Во всяком случае, я слышал, как он ей льстил. И Шарлотта, по всей видимости, находит его забавным и интересным гостем, а в данный момент это весьма важное обстоятельство. По правде говоря, мисс Херст, мне отвратительно
— Но как это поможет ей? Этот человек!
Теперь она поверила в то, что говорила Элиза: его лицо приняло глубоко озабоченное выражение, стало невыразимо грустным и недоумевающим.
— У моей жены, как вы, должно быть, заметили, мисс Херст, бывают такие вот нервные срывы, и тогда ей решительно ни в чем нельзя перечить. Завещание ее тетки вызвало один из самых сильных срывов, какие когда-либо у нее случались. Сейчас она поправляется, но ее самочувствие, по какой-то непонятной причине, видимо, зависит от того, будет ли здесь находиться Пит. Она говорит, что в доме будет слишком грустно без гостей, что ее тетка хотела бы, чтобы он был здесь, и что вообще он ее развлекает.
— Я уверена, он не столько ее развлекает, сколько пугает.
Дэниел внимательно посмотрел на нее:
— Вы это говорите потому, что он пугает вас?
— Да, он пугает меня своими мелкими жестокими выходками, — с жаром воскликнула Лавиния. — Например, напоминает Флоре, что она калека, и хохочет. Что бы вы ни сказали в его пользу, меня это не убеждает.
— Я вовсе не собираюсь ничего говорить в его пользу. Но я сомневаюсь, что еще какие-то несколько недель в его обществе могут причинить нам вред. Я думаю, он прибыл сюда, надеясь, что ему что-то перепадет по завещанию, но теперь, когда эти надежды не оправдались, он намерен вознаградить себя тем, чтобы в максимальной мере воспользоваться даровым гостеприимством. Я вам обещаю, мисс Херст, что в январе я его прогоню. — Он рассмеялся. — У вас в самом деле такой вид, будто вы боитесь его. Да ведь у этого малого просто куриные мозги. И к тому же он страшно вульгарен, как сказал бы мой дядя. Неужели вы не можете просто спокойно его презирать?
— Я давно это делаю.
— В таком случае... — Дэниел словно что-то понял. — Может, он досаждает вам особыми знаками своего внимания? Я хочу знать правду, мисс Херст.
— Нет, мистер Мерион. Он мне не досаждает. Если угождать во всем миссис Мерион так важно, конечно, мы будем это делать. Я только думаю, что все мы должны быть настороже.
— А вы думаете, я не настороже? — последовал спокойный ответ.
Она облегченно вздохнула:
— Мистер Мерион, пожалуйста, останавливайте меня, если вам покажется, что я начинаю охотиться за несуществующими драконами.
— А мне нравится наблюдать вас за этим занятием. Вы преследуете их с таким увлечением! А теперь вы, может быть, согласитесь сесть и выпить рюмочку мадеры?
Глава пятнадцатая
Позднее в тот же день Шарлотта приказала оседлать лошадь и привести ее к двери. Одетая в свою светло-серую амазонку, она сбежала по лестнице, говоря на ходу, что ей надо подышать свежим воздухом — в доме просто задохнуться можно. По пятам за ней бежала Сильвия. Незаметно, словно призраки, стройная женщина и крохотная собачка скрылись, скользнув через парадное.