Винтовки Тересы Каррар

Брехт Бертольд

но ни на минуту не спускает глаз с сидящих за столом.

Мать. Ты опять работал!

Раненый. Только правой рукой.

Мать. Тебе же сказано, этого нельзя делать!

Раненый. Да-да... Они говорят, что сегодня в ночь прорвутся. А у нас больше нет пополнений. Может, уже прорвались?

Рабочий (с тревогой). Нет, не думаю. Было б слышно по канонаде.

Раненый. Верно!

Мать. Тебе не больно? Ты скажи. Я ведь не училась на сестру. Стараюсь как могу.

Мальчик. Под

Мадридом они не пройдут.

Раненый. Неизвестно.

Мальчик. Нет, известно.

Раненый. Это хорошо. А вы, сеньора Каррар, опять изорвали совсем крепкую рубаху! Не нужно было этого делать!

Мать. Хочешь, чтоб я забинтовала тебя грязной тряпкой?

Раненый. У вас ведь и у самих не очень-то густо.

Мать. Пока есть, так есть. Ну вот. Но для второй твоей руки уже не найдется.

Раненый (смеется). Значит, в следующий раз буду осторожней! (Встает, рабочему.) Только б они не прошли, мерзавцы! (Уходит.)

Мать. Какая пальба!

Мальчик. А мы ловим рыбу.

Мать. Будьте довольны, что у вас еще кости целы.

С улицы, то нарастая, то удаляясь, доносится шум проезжающих грузовиков

и пение. Рабочий и мальчик подходят к окну и выглядывают.

Рабочий. Это интернациональные бригады. Их перебрасывают в Мотриль на фронт.

Слышна песня батальона Эрнста Тельмана "Далеко она, родная страна..."

Это немцы.

Слышно несколько тактов "Марсельезы".

Французы.

"Варшавянка".

Поляки.

"Бандьера росса".

Итальянцы.

"Hold the Fort".

Американцы.

"Los cuatros generales".

А это наши.

Шум грузовиков и пение затихает. Рабочий и мальчик опять подходят к столу.

Сегодняшняя ночь все решит... Ну, мне пора. Это была последняя партия, Хосе.

Мать (подходя к столу). Кто же выиграл?

Мальчик (гордо). Он.

Мать. Так, значит, не стелить тебе?

Рабочий. Нет, мне надо идти. (Продолжает сидеть.)

Мать. Кланяйся Росе. И пусть не сердится. Никто не знает, что нам предстоит.

Мальчик. Я провожу тебя немного.

Рабочий. Не надо. Мать (высовывается в окно). Ты, верно, хотел бы повидать Хуана?

Рабочий. Да, очень. Но он ведь не скоро вернется?

Мать. Он довольно далеко. Почти у самого мыса. (Обернувшись.) Можно позвать его.

В дверях появляется молоденькая девушка.

Мальчик. Здравствуй, Мануэла! (Тихо, рабочему.) Это подруга Хуана Мануэла. (Мануэле.) Это дядя Педро.

Девушка. Где Хуан?

Мать. Хуан работает.

Девушка. А мы думали - вы отвели его в детский сад играть в мячик.

Мать. Нет, он рыбачит. Хуан рыбак.

Девушка. А почему он не явился на собрание в школу? Там были и рыбаки.

Мать. Нечего ему там делать.

Мальчик.

А что за собрание?

Девушка. Мы решили, что все, кто может, уйдут на фронт еще сегодня ночью. Но вы ведь знали, в чем дело. Мы известили Хуана.

Мальчик. Этого не может быть! Тогда Хуан ни за что бы не выехал. Или они тебе сказали, мать?

Мать молчит. Она по пояс залезла в печь.

Она просто не передала ему! (Матери.) Теперь я знаю, почему ты послала его рыбачить!

Рабочий. Тебе не следовало этого делать, Тереса.

Мать (выпрямившись). Бог дал каждому свое дело. Мой сын - рыбак.

Девушка. Вы что ж, хотите, чтобы над нами вся деревня смеялась? Куда б я ни пошла, на меня указывают пальцами. Я уже имени Хуана слышать не могу. Да что вы вообще за люди?

Мать. Мы бедные люди.

Девушка. Правительство призвало всех боеспособных мужчин взяться за оружие. Не уверяйте, что вы этого не читали!

Мать. Я читала это. Но правительство правительством, а на живодерню нас сволокут. Ну я-то уж добровольно своих детей на живодерню не свезу.

Девушка. Нет! Вы ждете, когда их поставят к стенке. Подобной глупости свет не видел. Такие, как вы, и виноваты, что дело зашло так далеко и этот негодяй Льяно смеет разговаривать с нами подобным тоном!

Мать (нерешительно). Я не потерплю таких слов у себя в доме.

Девушка (вне себя). Она уже сейчас радуется за генералов!

Мальчик (с досадой). Нет! Но она не хочет, чтобы мы сражались. 288

Рабочий. Хочешь остаться в стороне, а? Мать. Я знаю, вы хотите сделать из моего дома гнездо заговорщиков. Пока не увидите Хуана у стенки, не успокоитесь!

Девушка. И это о вас говорили, что вы помогали мужу, когда он поехал в Овьедо!

Мать (тихо). Придержите язык! Я не помогала мужу. Уж в таком-то деле наверно! Я знаю, на меня наговаривают, но это все ложь. Грязная ложь! Это каждый может подтвердить.

Девушка. На вас вовсе ничего не наговаривают, сеньора Каррар. Об этом говорят с глубоким уважением. Всей деревне известно, что Карло Каррар был героем. Но ему пришлось, верно, ночью улизнуть из дому. Теперь мы это знаем.

Мальчик. Мой отец не улизнул из дому, Мануэла.

Мать. Молчи, Хосе.

Девушка. Передайте вашему сыну, что я не хочу иметь с ним ничего общего. И пусть не обходит меня стороной, пусть не боится, что спрошу, почему это он еще не там, где должен быть. (Уходит.)

Рабочий. Напрасно ты отпустила девушку. Прежде ты не поступила бы так, Тереса.

Мать. Я все та же. Они, наверно, поспорили, что вытолкнут Хуана на фронт. Я его кликну домой. Или позови-ка его ты, Хосе! Нет, постой, лучше я сама пойду. Я скоро вернусь. (Уходит.)