Виолетта. Белый единорог

Багазова Алина

Сдёрнув фартук, пошла открывать. И обомлела: на пороге стояла Алиша. Я не сразу узнала её без концертного грима и в шапке, но когда она девушка улыбнулась милой и обезоруживающей улыбкой ребёнка — сразу вспомнила.

— Привет, — звонко прощебетала она, — можно?

— Конечно, проходи! — я посторонилась, пропуская гостью в прихожую. Вместе с ней вошли морозная свежесть и запах зимы, — я подумала, что это Серёжа.

— А его нет дома?

— Нет, но вот-вот должен вернуться. Раздевайся, проходи.

— У тебя щека в муке, — хихикнула Алиша и прохладными пальчиками смахнула что-то с моего лица, — ой, прости, у меня, наверное, руки холодные…

Я смутилась, пожала плечами. Совершенно

не знала, как вести себя с этой странной девушкой.

А она тем временем разулась и прошла прямиком в зал. Не стесняясь, не спрашивая, словно зная, куда идти. Я прошла следом.

— Здесь живёт Серёжа… — тихо проговорила Алиша, легонько трогая предметы вокруг себя, прикасаясь одинаково невесомо к дивану и к ноутбуку, к полке с цветком и картине на стене…

Я молчала, не зная, что сказать, да и надо ли говорить?

— Лета…почему Серёжа тебя так называет? — она мягко скользнула на диван.

— Ему так захотелось, — пожала я плечами.

Алиша ласковым взглядом попросила присесть рядом с ней. Я поймала себя на ощущении, что хозяйка здесь она. Сидя бок о бок, вдруг почувствовала себя какой-то большой, грубой, тяжеловесной, ужасно неповоротливой, хотя была совсем не намного крупнее девушки. Но хрупкость не внешняя, а внутренняя — вот что вызывало такое ощущение.

— Странно… Но ведь не аналогия с богиней забвения?

— Так он и сказал, — улыбнулась я.

Алиша через взгляд смотрела прямо в душу. Пронзительные серые глаза, с крупными зрачками рождали во мне ощущение мягкости, доверительности. Девушка выглядела очень умиротворённой и расслабленной.

— Да, он нашёл забвение от своей боли в твоей душе… — мелодично проговорила она.

А я покраснела, словно Алиша уличила меня в чём-то постыдном, — Лета, ты прекрасная девушка, когда становишь бунтаркой.

— Как это? — не поняла я.

— Когда решаешь сама вопреки чужим приказам и идёшь против всяких правил.

Меня словно ударили. В глазах потемнело, утратив дар речи, молча сидела, вцепившись в подлокотник дивана.

— Ты его любишь, — кивнула Алиша и снова очаровательно улыбнулась.

В голове пронеслось: «О ком она говорит? О Стефане? О Сергее?»

— Он тебя тоже любит, — Алиша встала, прошлась по комнате, — это то, от чего не уйти тебе. И не надо пытаться.

— Алиш… ты умеешь видеть будущее?

— Нет будущего, — покачала она головой, — только настоящее. Сейчас, потом, раньше — всегда только настоящее. Правда красиво он рисует?

Она залюбовалась изображением Кайласа, лежащим около компьютера.

— Всё так и есть… То самое Око…вход, — тихонько бормотала она, гладя пальчиками картину.

— Ты была на Кайласе? — спросила я осторожно, боясь нарушить ту тонкую незримую связь, которая словно возникла сейчас между Алишей и рисунком.

— Не в этом теле, — спокойно, как что-то само собой разумеющееся, ответила Алиша, — ни раз.

Совершенно растерявшись, не знала, что ответить на это. Говорить, что она — необычная девушка, значит практически ничего не говорить.

— Однажды он зовёт каждого из нас. Но не каждый слышит зов.

— Вспомнила! Серёжа говорил о твоей песне. «Калагия«…так кажется?

— Одним движением души, одним порывом,Рождают сказку в городах, где сумрак чёрен…Раскинув руки над зияющим обрывом,Стоят и смотрят, как шумит, волнуясь, море… —

тихонечко запела Алиша, не поворачиваясь ко мне.

— Неутомимое

к свободе устремленьеИ вера в истинной любви огня природуОпределяют путь, спасают от паденьяСквозь расстояния, пространство, через годы.Летят, как птицы, не заботясь о насущном,Сиянье в небе мимоходом создавая,Вне всех событий, но при этом в самой гуще.И их движенью нет конца и нету края…Они стремятся на закат, влекомы Зовом,Песнь «Калагия!» наполняет души новым…Калагия! —Приди в эту Света Обитель,Возвратись в этот Храм, где тебя уж заждались.В этот город, где Вечные Души рождались.Калагия!Услышь её, Духа Воитель!Око земное смотрит в ВечностьВнутрь пространства, в Бесконечность.Тайны неведомые пути.В поисках знаний бродят люди,Но лишь тому, кто их пробудит,Только по Зову дано прийти.Калагия!Объята Любовью планета.В этом вечном огне и твоё сердце светит.Ждут тебя и на все вопросы ответят.ПРЕД ТОБОЮ ОТКРЫТА ОБИТЕЛЬ СВЕТА!

Она закончила петь, а в голове у меня продолжала звучать неземная мелодия. Я покачивалась в такт ей и тихонько напевала про себя последние строчки, врезавшиеся в память. А потом так же тихо, одними губами, спросила:

— Что такое «Калагия»?

— Зов. Значит: «приди в Шамбалу».

— Разве в Шамбалу может попасть каждый?

— Каждый. Если его позовут.

В прихожей зазвенели ключи, щёлкнул замок, мы с Алишей, не сговариваясь, выскочили из комнаты, и пред наши очи явился Серёжа собственной персоной. Он смеялся, оттряхивая снег с воротника.

— Попал под обстрел во дворе! Здравствуй, Лета, привет, Алишик. Я чувствовал, что ты сегодня приедешь.

— Я завтра уезжаю на месяц, Серёж.

— Куда?

— В Хорватию. На семинар йогов. Буду петь им. Как снежок? Бодрит, когда он за шиворотом.

— Где?.. Аааа!!! — взвыл он вдруг, кинувшись выковыривать крошки, — вот сейчас чувствую… Бодрит и ещё как!!

— А может — устроим снежную битву? — глаза Алиши хитро засверкали.

— Только после того, как все пообедаем! — я категорически подняла руки вверх.