Виолетта. Белый единорог
Шрифт:
Другие ребята сделали вид, что не заметили её бегства, за что им огромное спасибо.
Оставшись в глухой неопределённости, мы продолжили вяло жевать. Чертень принесла поднос с мясной нарезкой и копчёным окороком. Мы почти не переговаривались, каждый погрузился в себя.
Долго разговор не должен продлиться, мы это знали. Значит, скоро мы узнаем результат. Труднее всего сейчас приходится Артуру, несомненно, но мне было больше жаль Стефана. Все шишки свалятся на него. Он несёт ответственность за нас и наши поступки, возможно, даже больше, чем
Только если, когда мне плохо — я могу прибежать к Учителю и поплакать на его груди, открыть перед ним душу, и он всегда найдёт нужные слова, которые утешат и вернут душе покой и равновесие. А ему не к кому прижаться и поделиться своими переживаниями. По сути, в душевном плане он одинок. Я правда не знаю, как там в реальности, возможно, у него есть любимая жена или кто-то ещё, кто его понимает и поддерживает. Но здесь он совсем один.
Мне стало грустно и горько. Он переживает за всех нас, а за него — никто. Никто даже и не задумается, что ему тоже приходится очень непросто. В первую очередь ЕМУ! Все только предъявляют претензии и бесятся, что он не бросается рысью их исполнять…
Я краем уха уловила, что разговор за столом мало помалу снова возобновился.
Несколько раз упомянули Стефана — с озабоченностью и тревогой. Мне стало невыносимо. Я быстро глянула на Жанну, и мы поднялись почти одновременно.
Анжелка сидела на кровати, поджав ноги, смотрела в окно, в непроглядную тьму, где у самого стекла вертелся хоровод светлячков-капелек. Они плясали свой причудливый танец, словно пытаясь развлечь девушку. И я заметила, что им почти удалось это. Анжела улыбалась краешками губ. Задумчиво, но легко. Значит, мы не помешаем. На наш приход она почти никак не прореагировала.
Я бухнулась на кровать.
— Вилка, успокойся! — предвосхищая моё негодование, предостерегла Жанна, кивая на Анжелу.
Та могла не понять моих «защитных действий» по отношению к Учителю. Она тоже считала его неправым.
— Он не обязан постоянно нас защищать! — возразила я, не в силах сдерживаться.
Сдерживать я пыталась лишь закипающие слёзы, — он тоже человек и ему труднее, чем любому из нас. А никто даже и не пытается понять его, встать на его место хоть на миг!
— Он Учитель, — хрипло проговорила Анжелка, оборачиваясь, — это его работа и ответственность, за всех нас. Мы знали, на что идём, когда дали согласие стать Воинами. Он — тоже.
— Но если он так заботится о нас, то почему мы хоть капельку не подумаем о нём? — вскипела я.
— Почему же, не думаем? — отозвалась Анжела, — все мы думаем…
Мы сидели каждая на своей кровати. Летучая мышка с шелестом трепыхалась под потолком, около фонаря. Я ушла в свои мысли.
— Уже влюбилась по уши? — усмехнулась Анжела.
Я с трудом промолчала. Но сердце гулко стучало в ушах. Неужели это так видно?
— Девочка дорогая, — покачала головой Анжела, полностью отворачиваясь от окна.
Светлячки скрылись и растворились в чернильной мгле Леса, — ничего странного. Мы тут все без ума от него.
Я дёрнулась от этих чудовищных, прямых слов, но она жестом приказала молчать и продолжала:
— Только это всё бессмысленно. Ни у одной из нас с ним ничего не было и не будет. Он — Учитель. Были девчонки, которые даже пытались выяснить его местонахождение в нашем мире, спорили, где он там живёт и кто он. Некоторые даже доказывают, что в реале его не существуют. Что он дух, демон. Иначе как объяснить его власть над нами? Но я считаю, что это они для самоуспокоения, сами вряд ли верят в свои домыслы…
— А если всё-таки? Если кому-нибудь удастся с ним?.. — тихо произнесла я, осознавая, как она права.
И вся моя забота, и все мои переживания связаны только лишь с сексуальной подоплёкой. Она попала в точку! В этом я даже сама себе не решалась признаться.
А вот именно сейчас, в этот момент, я осознала, что это чистая правда…
— Сомневаюсь. Уже было бы известно. Она бы всем сразу рассказала.
Я подумала в этот момент, что я бы не сказала никому…
— Интересно, у нас вообще ещё сегодня будут занятия? — сменила тему Жанна, хмуро потягиваясь.
— Если Светлые не нагрянут! — саркастически ответила Анжелка, — они куют, пока горячо. Стефан отдаст им Артура, и всё будет шоколадно…
— Не съедят же они его! — утешительно проговорила Жанна, — вернут, как миленькие.
— Могут отобрать кольцо… — поникла Анжела.
Мы без дальнейших объяснений поняли, как она боится больше его не увидеть…
— Слушай, раньше времени не загадывай! — чётко сказала я, — пусть сначала закончится разговор с Мирабеллой.
— Ага, может Светлым и делать уже ничего не придётся, — усмехнулась Анжела.
— Вот именно! Придут они, а Стефан скажет: простите, мол, но мальчика мы уже наказали, а дважды, как говорится, за одно не бьют.
— Они не поверят! — покачала головой Анжелка, — да и поставь себя на их место: если кого-то из нас убили бы, ты не хотела бы отомстить?
— Светлые по определению мстить не должны, — покачала головой Жанна.
— Они тоже люди, — пожала я плечами, поддерживая Анжелу, — и называют это не местью, а торжеством справедливости.
— Те же вещи. Только термины разные…
— Трусость это! — вдруг воскликнула Жанна, — если бы мою подругу убили, я бы разорвала в клочья тех, кто это сделал. Сразу же, не тянула. А так — похоже на холодный расчёт.
— Неразумно, — мотнула головой Анжела, — ну и тебя бы убили, если силы неравны.
Не переживай, долго Светлые тянуть не станут, придут увидишь… По горячим следам.
— Вилка! — услышали в эту секунду грозный и громкий, как через рупор, будоражащий душу голос за дверью.
Разом нас вымело из комнаты.
Стефан стоял среди притихших ребят. Я жадно взглянула ему в лицо, пытаясь понять эмоции. Анжелка сразу судорожно пошарила взглядом по сторонам — Артура не было.