Виолетта. Жила-была... лич
Шрифт:
– Чему улыбаешься? – не отвлекаясь от основного действия, поинтересовался отец.
– Смотрю на твою силу.
– А-а-а… да-да, мне тоже нравится. – Короткая усмешка, последний жест-шепот, ликвидирующий блокировку, и уже мне: – Идем, все чисто. Теодора звать не будешь?
– Нет, не хочу. – Мотнув головой, действительно поняла, что не хочу. Не хочу, чтобы он видел меня такой… при исполнении. Еще успеет…
– Как знаешь, – пожал плечами отец, не став упорствовать, хотя еще в субботу был разговор, что к последнему акту я позову
– Угу. – Озадачившись, что же он имеет в виду, затем решила: не время и не место это выяснять, поговорим как-нибудь после… – Давай скорее, что там уже? Мелкого спасать будем?
– А хочешь?
– Мне без разницы, но обломать старшего будет весело.
– Тогда будем. Остальных?
– Не-а.
– Кровожадная моя… – Последняя улыбка, причем исключительно довольная, и мы замолкаем, тенями скользя вдоль стен и занимая свои места.
Да придет к вам смерть…
Как рассчитывали, подоспели мы как раз к началу. Тирэль, уже полностью обнаженный, лежал на алтаре, пока еще ничего не подозревающие шестерки убирали одежду, расставляли свечи, Клари о чем-то довольно нервно переговаривалась с Лариком, а за всем этим действом, не подходя близко, но исключительно внимательно, наблюдал ректор.
Пронзительно-синие льдинки глаз на благородном лице, распущенные длинные волосы цвета пепельной пшеницы… высокий умный лоб, тонкий нос, тонкие губы… Он может показаться красивым, но четко до того момента, пока эти глаза не заглянут вам в душу и не вынут ее.
Сильный маг. Очень сильный маг-универсал… Вот только сила смерти подчинялась ему поскольку-постольку, и, видимо, именно поэтому его не оставляла навязчивая мысль поработить ее полностью. Дурак, смерть не подчиняется. Смерть подчиняет. Она сама решает, кого удостоить милости, а кого нет.
– Сын, – позвал он достаточно тихо, но Лардониэль отреагировал моментально. Секунда – и он уже возле отца. – Они закончили, продолжай.
– Да. – Кивок, и, повернувшись к адептам, он произносит лишь одно слово, оказывающееся для них фатальным: – Клостар!
Заклинание ступора, и пятерка тех, кто думал выбиться и оказаться чуть выше остальных, тут же кулями валится прямо на пол. Забавно… об этом я не додумалась… охранная звезда? Наблюдая, как он растаскивает тела и довольно небрежно срывает с них одежду, кивнула своим мыслям: даже если не хватит эманации смертей, собранных в сферу, эти пятеро компенсируют все.
Но…
И снова ледяные глаза стали посекундно отслеживать каждое действие. Лишь легкая эмоция проскользнула на бесстрастном лице, когда Лардониэль уже заканчивал с практикантами, и ему оставалось разместить лишь Клари. Клари-Клари, не помогли тебе твои мечи.
– Сын, оставь ее.
– Что? – Легкое недоумение и следом вопрос: – Почему? У тебя есть замена?
– Да. Есть. – По губам скользнула тонкая усмешка, а поднявшаяся
– Но, оте… – Он еще успевает поставить защиту, успевают вспыхнуть и взорваться охранные амулеты, но силы слишком неравны – он ничто, козявка под ногами отца… Рухнув сначала на колени, а затем на бок, эльф мог лишь ненавидящим взглядом буравить того, кто около пятисот лет терпел все его тупые выходки.
– Я устал от тебя. А у Клари очень хорошая родословная… – Буквально в двух предложениях объяснив все, причем и нам тоже, ректор одним слитным движением (ну и заклинанием) избавил сына от одежды и разместил его четко на пятый луч, тем самым завершив приготовления к самому главному ритуалу.
Если бы могла, похихикала бы над нелепостью ситуации. Сам того не ведая, ректор в разы облегчил нам задачу. Еще несколько минут на то, чтобы он закончил с нанесением рун на пол и принялся за стены… дождаться, когда почти дойдет до меня, и сделать всего полшага, чтобы выйти из тени, образованной не игрой света свечей, а эманациями смертей.
– Вечер добрый… ушастик. Ждал? – Клыкастая усмешка, и в ответ на его замешательство удрученное покачивание головой. – Не ждал… плохо. А я пришла. Развлечемся?
Он не стал тратить мгновения на выяснение, кто я, он сразу начал атаковать. Умный, очень умный… изворотливый, грамотный и исключительно подкованный во всем, что касается убийств.
Но всего лишь эльф.
Позволяя плащу смерти впитывать все то, чем он пытался меня атаковать, не зевала и сама, полностью отвлекая его внимание на себя и позволяя отцу занять удобное для атаки место. Да, я знаю, что не пробью его защиту одна, – мы можем сколько угодно атаковать друг друга магией, но дальше этого дело не пойдет.
– Да кто же ты?!! – раздался разъяренный рык, когда его очередная атака просто впиталась в плащ. – Ты не нежить!
– Правда? – Высокомерная усмешка в его любимой манере, а следом язвительно: – Ты же сам убил меня. Неужели склероз старческий одолел?
– Кто?! – Очередной огненный шар, но мне достаточно прикрыться полой плаща, чтобы он исчез в его чернильной сути.
– Думай, ректор, думай… – Видя, что он не в силах сообразить, сняла маскировку, задорно подмигнув враз позеленевшими глазами. – Неужели забыл меня?
– Ты-ы???
– Я, ректор, я… только на этот раз не одна. – Вздернула подбородок и счастливо улыбнулась, когда отец, подойдя к нему вплотную со спины, положил ему на плечи свои ладони и тем самым полностью деактивировал все его защитные амулеты, заодно поставив дезориентированного и немного оглушенного ушастого на колени. Что значат рукотворные амулеты против чистой силы смерти? Правильно. Ничего. – Хочешь что-нибудь сказать или умрешь молча и вроде как гордо?
– Последнее… – выдавливая из себя букву за буквой, зло ощерился, отказываясь признавать поражение, – желание?