VIP-персона для грязных дел

Серова Марина Сергеевна

— Вот спасибо, дай бог вам здоровья, — поблагодарила меня старуха и пригласила: — Пойдемте, я вас хоть чаем напою.

Я стала отказываться, ссылаясь на уйму работы, однако уже через несколько секунд оказалась за столом

в полутемной комнате, а хозяйка раздувала на улице самовар. «Если бы его в прошлый раз приметил антиквар, то непременно бы спер», — подумала я, следя за действиями старухи. Ее мать смотрела на меня с кровати бессмысленными глазами, ничего не говоря. Я отвернулась и уставилась в окно, на заросший сорняками двор. Через полчаса вернулась старуха со вскипевшим самоваром.

— Извините, что так долго, но это дровяной самовар, — оправдывалась она, наливая чай в пожелтевшие железные кружки.

Разглядывая странного вида чай, больше похожий на обычный кипяток, я спросила:

— А вы не думали продать свою икону, а на эти деньги подновить дом?

— Нет, икону продавать грех, — возразила старуха, а деньги на ремонт у нас есть. Мы с мамой пенсию получаем, а деньги почти не тратим, складываем в коробочку. Так что и на ремонт хватит, и на дрова и еще останется.

«А говорила, денег нет», — подумала я, улыбаясь, и, осторожно попробовав чай, поинтересовалась, чем его заваривали. По вкусу он напоминал травяной отвар.

— Ну

немножко зверобоя добавила, немножко смородинового листа, мяты, что в огороде насобирала, — охотно начала рассказывать старуха. — Глаза-то не видят. Я потом соседке показывала, что насобирала. Она откинула белену и чистотел. Они-то ядовитые.

— А ваша соседка хорошо травки проверила? — спросила я, поперхнувшись «чаем».

— Половину точно посмотрела, а потом у нее хряк в огород вырвался, я и ушла, — спокойно призналась старуха. — Может, хлебушка к чаю дать?

— Нет, спасибо за чай, за гостеприимство, — вскочила я из-за стола. В голове промелькнула мысль, что надо уходить, пока еще жива.

— Ну что же вы так, даже и чаю не попили, как следует, — укорила меня старуха. С кряхтением она поднялась, чтобы проводить меня.

— Работы полно, — оправдывалась я, пробираясь к калитке.

Оказавшись в своем «Фольксвагене» на шоссе, ведущем в город, я свободно вздохнула. Теперь с чистой совестью можно было отдать икону в музей, что я и сделала на следующий день. Передала я икону от имени Кострюка. Пускай старик порадуется в тюрьме в своей VIP-камере, узнав из газет о собственной беспримерной щедрости, подумала я. Мне-то слава ни к чему.