VIP значит вампир (Трилогия)

Набокова Юлия

– А почему она выбрала именно такой метод убийства? – глухо поинтересовался Аристарх, озвучив мой вопрос.

– Дело случая, – пояснил Вацлав. – Вернувшись в Москву и страдая от разлуки с любовником, которого она считала несправедливо обвиненным, Инесса познакомилась с мужчиной, отдаленно похожим на него. Он оказался химиком и, будучи под гипнозом, добыл для нее яд, который разработали в их лаборатории.

– Итак, здесь все признания в убийствах? – Моника с озабоченным видом листала дневник Инессы. – Что ж, дело можно считать закрытым. Так, Вацлав? Теперь перейдем к Гончим. Вы

нашли Лаки?

Вацлав молча кивнул.

– Что с ней?

– Она мертва.

– Не стоило убивать ее без суда, – поджала губы Моника.

– Ее никто не трогал, – возразил Вацлав. – Лаки сбила машина неподалеку от клуба.

– Виновник? – сухо спросил Руслан.

– Пьяный водитель, – четко отрапортовал Вацлав.

– Еще вопросы? – Руслан обвел взглядом собравшихся.

Взоры всех непроизвольно скрестились на маленьком кружке смертоносного серебра.

– Как быть с этим? – задал Вацлав волнующий всех вопрос.

– Уничтожить, – убежденно сказал Аристарх. – От этой подвески одни беды.

– Сказки, – поморщился Руслан.

– Может быть, отдать ее тебе? – сощурился Аристарх.

– Перестаньте, – нахмурилась Моника. – Ее надо спрятать.

– Зачем? – запротестовал Аристарх. – Это же просто чума!

– Если это и впрямь часть легендарной чаши, то она представляет собой историческую ценность, – непререкаемым тоном заметила Моника.

– Не нужна нам такая историческая ценность! – воскликнул Аристарх.

– Что ж, я вижу, у нас возникли разногласия, – констатировала Моника. – Проведем голосование?

– Мы не в полном составе, – вяло возразил Аристарх, уже предчувствуя результат голосования.

– Иного состава пока нет. Итак, голосуем. Я – за то, чтобы сохранить ее и надежно спрятать.

– Я против, – насупился Аристарх.

– Я согласен с тобой, Моника, – сообщил о своем решении Руслан.

– Решено, – кивнула Моника. – Вацлав, ты возьмешь ее и спрячешь так, чтобы ни одна живая душа, даже мы, не знали о ней. Так будет справедливо, и никто не упрекнет нас в предвзятости и личной заинтересованности.

Вацлав коротко кивнул. От меня не укрылось его недовольство: в этой ситуации он был всецело на стороне Аристарха.

По дороге домой я задала Аристарху последний невыясненный вопрос:

– И все–таки где ты был в ночь убийства Глеба?

– А ты разве не догадалась? – Он виновато взглянул на меня. – Я был у дома твоей бабушки. Просидел всю ночь под ее окнами, но так и не решился с ней поговорить.

– И слава богу, что ума хватило, – проворчала я.

Три дня после того заседания я провалялась в постели, поднимаясь только для того, чтобы покормить Маркизу. Кошка с интересом исследователя бродила по квартире, забиралась на шкафы, ворошила журналы. Благодаря ей дом наполнился звуками, шорохами и легкими шагами, от которых на сердце делалось теплее. А уж когда кошка запрыгивала мне на грудь и начинала урчать, прислонив мордочку к моей мокрой от слез щеке, что–то внутри меня начинало оттаивать.

Я проплакала почти все эти три дня. Хотя убийца Глеба и была наказана, желаемого облегчения мне это не принесло. Только присутствие кошки наполняло жизнь хоть каким–то смыслом. Теперь мне

было о ком заботиться и к кому возвращаться домой. Маркиза, позволившая себя искупать, оказалась настоящей красавицей. И судя по тому, как уверенно она чувствовала себя дома, кошка не была дворовой с рождения. Когда–то у нее был другой дом и другой хозяин, но что с ними стало, навсегда останется для меня тайной.

На четвертый вечер я проснулась с горячим желанием навестить бабушку. Затарившись пакетом низкокалорийных йогуртов и фруктов, баночкой душистого зеленого чая и любимым бабушкиным творожным тортом, я явилась в гости. На мой настойчивый трезвон никто не вышел, а когда я открыла дверь своим ключом, квартира отозвалась тревожной тишиной. Бросив пакет в коридоре, я, не разуваясь, пронеслась по комнатам в предчувствии самого страшного.

Бабушки нигде не было. Везде царил полный порядок, исключавший версию похищения бабули инопланетянами и прочие криминальные варианты. Все выглядело так, как будто бабушка ушла прогуляться. Подтверждением тому было и отсутствие зимнего пальто с парой сапог в прихожей, и ровный ряд шляпок на полке. Когда однажды в дом пробрались воры, первым делом пострадали шляпки: злодеи сбросили их на пол и жестоко надругались – оторвали поля и подкладку в поисках запрятанных денег, а когда ничего не нашли, то в бешенстве растоптали их. Бабушка тогда больше всего переживала из–за погибших шляпок, а не из–за вынесенного телевизора. Сейчас же шляпы лежали на месте, аккуратно разложенные на полках. Одна, вторая, третья, четвертая…

Я похолодела и еще раз пересчитала шляпки. Четыре. Именно столько было у бабушки на зимний сезон. И она никогда, никогда бы не позволила себе переступить порог дома без головного убора. Случись падение метеорита или нашествие мамонтов, бабуля все равно не забыла бы надеть шляпку перед выходом. Что же такое могло произойти сейчас, чтобы бабушка пренебрегла шляпкой?

В кухне зазвонил телефон, и я бросилась к нему с предчувствием беды.

– Алло, – выдохнула я в трубку.

– Салют, mon amour, – пропел в ответ чарующий мужской голос со знакомым французским акцентом.

– Жан? – У меня потемнело в глазах.

– Наконец–то, моя маленькая Жаннет. Я так долго ждал, когда же ты появишься.

– Где моя бабушка?

– С Лиз все в порядке, не волнуйся.

– Зачем ты это делаешь?

– Мне нужны Слезы, – коряво ответил Жан.

– Ты что, садист?

– Нет, mon amour, я мечтатель.

– Мечтаешь осчастливить этот мир своим господством? Щас обрыдаюсь, – угрюмо пообещала я.

– Прибереги свои слезы для Аристарха.

– О боже, он–то тут при чем?

– У него есть то, на что я готов обменять твою драгоценную бабушку.

– Хватит ходить вокруг да около! – рявкнула я, теряя терпение. – Какого черта тебе надо?!

Жан засмеялся.

– А ты знаешь, на тебя невозможно сердиться, mon amour. Ведь ты такая же, как я.

Я молчала.

– Мне нужна Слеза Силы, – продолжил Жан. – Ты заберешь ее у своего деда и встретишься со мной.

– Слеза не принадлежит Аристарху, ею распоряжается Совет старейшин, – возразила я, зная заранее, что это бесполезно.