Вираж бытия
Шрифт:
Так или иначе, но Михаил Васильевич, будучи опытным аппаратчиком старался действовать «между струек», не занимая ни чью сторону. Исход борьбы не ясен. В том же, что победитель будет зачищать людей своих противников, сомнений у Фрунзе не было. Причем, безотносительно личных качеств этих людей. Ставка делалась только на верных. Все остальное – вторично.
А ему хотелось выжить. Выжить и хорошо сделать свою работу. Постаравшись по возможности предотвратить тот ужас, который испытала его Родина в годы Великой Отечественной войны. И если для этого потребуется пожертвовать всем ЦК у него рука не дрогнет. Да и даже
Вот и играл свою партию. Свою игру.
Поговорили.
Троцкий оживился. Он заинтересован. Да чего уж там оживился? Он был явно болезненно возбужден. Вот как глазки заблестели. И главное – взгляд стал совсем другим. Так как увидел во Фрунзе если не своего человека, то потенциально своего. Ибо враг моего врага… классика…
Дело сделано.
Начинался второй акт Мерлезонского балета.
Глава 5
1926 год, апреля 15, Москова
– Все так плохо? – устало пыхнув трубкой, спросил Сталин.
– Катастрофа просто. Миша прошелся как паровой каток. Камня на камне не оставил. Причем прошелся по делу. Не возразить.
– Будет предлагать тебя снять с должности?
– Нет. Хочет направить учится без отрыва от работы. Говорит, что лучше способа охладить горячие головы троцкистов нет.
– Учится? В военную академию?
– Если бы! – с раздражением воскликнул Клима. – Он требует, чтобы я для начала закончил школу. Потом закончил военное училище. И только после этого – военную академию. Заявляя, что идти туда сейчас тоже самое, что строить в доме сразу крышу, без прочного фундамента и стен. Ты представляешь? Я – замнаркома, командующий столичным военным округом, сяду за парту с малолетками! Кошмар! Стыдоба!
Иосиф Виссарионович улыбнулся.
Накануне поздно вечером, пока еще Ворошилов возился с войсками, разворачивая их в казармы, Фрунзе сам к нему заявился. Со всеми отчетами.
Михаил Николаевич знал о правиле «первого» [31] , поэтому не только загрузил Климента делами, но и поспешил разыграть эту достаточно простую комбинацию. И прибыв, рассказал о катастрофе, о том, что Троцкий был в ярости и все такое.
– Они будут требовать снятия Клима, – говорил тогда Фрунзе. – Что совершенно недопустимо, ибо ослабляет наши позиции. Поэтому я настоял на направлении его на обучения без отрыва от работы.
31
Правило «первого» не совсем правило, а скорее тенденция. Дело в том, что человеческое мышление устроено таким образом, что первая информация воспринимается более благосклонно, нежели последующая по этой же теме. Она уже должна опровергать своего предшественника, а не просто освещать. Из-за доклад начальнику первым в сложной ситуации, позволяет обходить конкурентов даже с более крепкой позицией.
– Требовать?
– Я имел разговор с Троцким. И он в безапелляционной форме требовал не только снятия Клима, но и суда над ним. Ведь он своевольно оторвал людей от работы. Как я понимаю –
– Сам? – удивился Сталин.
– В армии не продуктивно требовать от подчиненных того, что не можешь сам. Особенно в плане образования. Надо показывать пример. У меня ведь только экзамены за гимназический курс сданы. Поэтому я хочу сначала закрыть военное училище. А потом и военную академию.
Сталин тогда только головой покачал.
Сейчас же с доброй, прямо-таки отеческой улыбкой пересказал этот разговор Ворошилову. Который от удивления аж как-то обмяк.
– Как меня судить?
– Ты ведь без санкции политбюро людей оторвал от работы. Не так ли? Да и за провал учений Троцкий будет стараться всю вину на тебя свалить. Даже несмотря что там во многом виноваты и железнодорожники. Так что вариант Миши вполне неплох. Более того, если ты это начнешь делать, то станешь лидером среди старых революционеров. Они за тобой потянуться. Не зря же Владимир Ильич говорил нам о том, что нужно учиться, учиться и еще раз учится.
– Я… я… даже не знаю.
– Ну хочешь, я тебя с должности сниму, чтобы неловкость убрать? – пыхнув трубкой, поинтересовался Сталин. От чего Ворошилов аж в лице переменился…
Фрунзе же в это время был уже Туле.
Выехал сразу после беседы со Сталиным, за полночь. Своим привычным автомобильным кортежем из трех автомобилей. Шли всю ночь со скоростью около тридцати километров в час из-за не очень хорошей дороги и темноты. Однако к утру все равно были уже у самого города.
Тяжело.
Но справились.
Добрались до Тульского оружейного завода. Где Михаил Васильевич отправил водителей спать, распорядившись выделить им место в какой-нибудь каптерке. А перед тем они все вместе позавтракали в заводской столовой.
Сам же, выспавшись в целом в дороге, отправился к Токареву, который Федор Васильевич. К тому самому, который был автором ряда оружейных систем. В будущем. ТТ и СВТ в первую очередь.
– Рад вас видеть, – улыбнулся с порога Фрунзе, входя к нему в зал.
У Федора Васильевича не было своего кабинета. Он, вместе со своим импровизированным конструкторским бюро, сидел в общем зале. Ну… скорее даже не зале, а большой такой комнате. Тут и чертежные доски стояли, тут и маленькая мастерская располагалась слесарная. Для поделок.
Все как обычно в те годы.
– Товарищ нарком… – как-то растерялся Федоров. – Что-то случилось?
– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Тарам-парам, тарам-парам, на то оно и утро. – Смешливо произнес Фрунзе. – Да вы не переживайте. Ничего не случилось. Хочу поговорить о вашем пулемете. Посмотреть в каких условиях его изготавливают и так далее.
Засели.
Разговорились.
Принесли пулемет…
Это был МТ-25, разработанный Токаревым на базе пулемета Максима. Он за него взялся в 1924 году и в 1925 его уже поставили на вооружение. И в 1926 году это был единственный пулемет, серийно производимый в Советском Союзе.