Виртуальная подружка

Алешина Светлана

— Вы абсолютно точно уверены, что это антабус? — сухо спросил Вениамин Тарасович.

— На девяносто девять процентов, — ответила я.

Он кивнул и, уже не обращая на нас внимания, начал отдавать распоряжения подбежавшим медсестрам:

— Сорок миллилитров сорокапроцентной глюкозы и десять миллилитров пятипроцентной аскорбиновой кислоты внутривенно. Капельницу с двумястами миллилитрами раствора гидрокарбоната натрия четырехпроцентного. Тоже внутривенно. Потом два миллилитра пятипроцентного раствора витамина В один. А вы куда? — словно только что заметив

нас, спросил Вениамин Тарасович. — Вам туда нельзя. Ждите в коридоре. Это, правда, не положено, ну да уж ладно. Только не шумите — время позднее.

— Вениамин Тарасович, он… — попыталась спросить я, но врач лишь махнул рукой.

— Все потом. Потом. Ждите.

И скрылся за дверью, куда только что унесли Костю.

Мы растерянно переглянулись. Легко сказать, ждите. Сделать это гораздо труднее. Галина Сергеевна с Лерой уселись на стулья, стоящие вдоль больничной стены. Помощник режиссера уткнулась режиссеру в плечо и, наконец, негромко расплакалась. Галина Сергеевна гладила ее по волосам, что-то тихо приговаривая. Валерий прислонился спиной к противоположной стене, уперся в нее пяткой и, склонив голову к левому плечу, следил за тем, как я бегаю туда-сюда по больничному коридору.

Полы в коридоре были застелены линолеумом в крупные, чередующиеся квадраты темно-коричневого и светло-бежевого цвета. Чтобы наступать в каждый квадрат, приходилось делать очень маленькие шаги. А чтобы наступать через один — слишком крупные. «Совсем как рельсы, то есть как шпалы. По ним тоже ходить неудобно», — глупо и совершенно не к месту подумала я, упорно пытаясь наступать только на светлые квадраты и с каким-то детским предубеждением старясь не попадать на разделительные полосы.

— Ирка, перестань мельтешить! У меня сейчас голова закружится, — не выдержал Гурьев.

— Как ты думаешь, с ним все будет в порядке? — застыв прямо перед ним, спросила я.

— Ну откуда я знаю? — раздраженно бросил он, но, видимо, на лице моем было такое отчаянное выражение, что Валерка невольно проникся жалостью. — Он парень крепкий. С ним небось и не такие беды еще приключались. Выкрутится. А вот у супруга твоего есть прекрасные шансы заработать настоящий инфаркт. Ты его хотя бы предупредила?

— Да, — рассеянно ответила я. — Но он все равно нервничает. Время-то уже много…

— Держи трубу. — Валерий протянул мне сотовый. — Успокой бедолагу.

Я благодарно кивнула, отошла к окну и набрала домашний номер.

— Слушаю вас! — раздался в трубке голос мужа.

— Володя, это я…

— Очень приятно, — сердито, но с явным облегчением ответил супруг. — Ты откуда?

— Из больницы…

— Откуда?! — в его голосе слышались тревожные нотки.

— Да нет. Со мной все в порядке. Но с одним из моих сотрудников случилось несчастье. Мы тут всей командой. И еще Валерка Гурьев.

— Я твоего Гурьева когда-нибудь убью! Сроду где он, там неприятности. А что случилось?

— Помнишь, мы тебя про антабус спрашивали? Ну вот… Это долгая история, я тебе потом все рассажу.

— Так. Понятно.

— Володя, скажи, у него есть шансы?

— А

сколько он выпил? И как быстро его доставили в больницу?

— Выпил немного: полкружки пива и пару бокалов шампанского. Привезли мы его минут через пятнадцать.

— А сердце… Сердце нормальное?

— Думаю, да.

— Тогда все должно обойтись. Теперь все зависит только от врачей. И от работы сердца, разумеется. Я так понимаю, пока все это не кончится, ты домой не вернешься?

— Володя, ты только не сердись, пожалуйста. Может быть, я тут на всю ночь останусь. Возле него, наверное, кто-то должен будет дежурить.

— Да уж ладно. Если все-таки вздумаешь уйти, там есть кому тебя проводить? Или позвони, когда соберешься — я подъеду.

— Спасибо, не надо. Тут Гурьев, и с минуты на минуту должен приехать Павел.

— Ну смотри. Если останешься, позвони утром.

— Хорошо.

— Ира!..

— Что?

— С тобой точно все в порядке?

— Ну, конечно, что мне сделается. Не беспокойся. Спать ложись.

— С тобой выспишься. Ладно, счастливо. Если случится что-то непредвиденное, обязательно позвони.

— Позвоню. Ну, пока.

Я вернула телефон Валерке, и в следующую секунду мы оба с ним вздрогнули от невыносимо громкого гула: по коридору летел Пашка.

— Ты чего топаешь, как слон с наскипидаренной задницей? — возмутился Валера. — Больница все-таки. И время ночь. Люди спят.

— Что с ним? — с трудом переводя дыхание, спросил Паша.

— Сами не знаем. Его минут десять, как увезли в операционную.

— Зачем в операционную-то? Его что, резать будут?

— Ну не в операционную, не знаю, как это у них тут называется… Я же в этой абракадабре медицинской не разбираюсь. И чего с ним делать собираются, понятия не имею. Ну уж во всяком случае не промывание желудка. Он же не грибами отравился.

Пашка как-то странно вздохнул и присел на корточки, привалившись к стене. Мне показалось, что он чувствует себя виноватым из-за того, что произошло. Ведь по первоначальному плану на Костином месте должен был быть он. Глупо, конечно. Наверное, мы все виноваты. Или никто не виноват. Интересно все-таки знать, когда эта дрянь успела подсунуть Костику антабус? Неужели он, как наивный дурак, выпил что-то уже в машине? Или она умудрилась добавить эту гадость в пиво? Ладно, вот очухается, тогда и спрошу.

Валерий снова достал телефон и набрал какой-то номер. Видимо, ожидать просто так ему было невыносимо, а с нами разговаривать сейчас тоже было не о чем. Говорил он недолго. Потом убрал телефон, лихо крякнул и, криво улыбнувшись, сказал:

— Поймали нашу обезьянку-игрунку. Через пару кварталов Зародин ее догнал. Мелочь, а приятно. По крайней мере, все это было не зря.

Не могу сказать, что разделяла Валеркин оптимизм. Какая разница, поймали ее или нет, если, боже упаси, с Костиком все-таки что-нибудь случится. Так… о плохом не думать! Все будет хорошо! И дернул же меня черт согласиться на эту нелепую авантюру! Надо было просто рассказать все милиции и спокойненько уйти в тень.