Виртуальность реальности

Выхристюк Зоя

Ника вышла на бригаду строителей, которая с подачи Мента (ну и дал же Иннокентий ники их клиентам – будь здоров), рекордно быстро отстроила их первый, лялькин, коттедж. Кстати Мент обрадовался и в своей далекой Австралии включился в тему – мужик-то он с головой, в строительных делах толк знает: прислал варианты проекта, до деталей предусмотрел, как лучше осуществить задуманное. Лялька предположила, что есть за этим и его личная корысть. Уезжая жить к сыну в Австралию, именно им оставил деньги и поручение присмотреть за мамой его погибшего друга. Говорил, что ему она, как мать. И пока живет одна – младший сын с семьей все еще на Северах, никак

на пенсию не выйдет.

– Ну, значит, так тому и быть, – решила Лялька. – Все идет естественным путем.

Строительство увлекло и Иннокентия. Он притащил доку в вопросах альтернативных источников энергии, и вообще продвинул идею максимального внедрения на объекте новых, экологически чистых технологий. Короче, Лялька в реально-виртуальном режиме объединили Иннокентия, Нику, Мента и его строителей. Пристегнула Ирчу с Майей для контроля за рациональным расходованием средств и ушла в сторону, потому что процесс ее общения с клиентами требовал сил, сосредоточенности и уединения. С ними не соскучишься.

«Это уж точно, – подумала Лялька с ужасом и вернулась к размышлению. – Что делать, если все то, о чем предупредил Ахмад… Да что там предупредил, что уже оплатил Ахмад, станет реальностью? Что-то Иннокентий пропал, мой внутренний „SOS“ не ловит. Надо звонить. Пусть приезжает». И, не откладывая «на потом», тут же набрала его номер.

– Ага, – услышала она голос Иннокентия. – Чую, понадобился, – нахально-радостно, как показалось Ляльке, донеслось из мобильника. – Что, старушка, опять экстрим?

– С чего взял? И чего веселишься? Ты где? Нужно увидеться, – из гаммы ее противоречивых чувств почему-то поперло раздражение, как тогда, в ситуации с поркой Федерала. Без Иннокентия и его «адептов» она ни за что бы не справилась. Но сколько раз тогда готова была отпинать его за оптимизм и хладнокровие. Умом понимала, что так вел себя, потому что она, Лялька, была в полной растерянности – уж точно, лучше бы не стало, начни он тогда утирать ей сопли и причитать.

– А я уже по пути в Славногорск. Приеду к сытному (последнее подчеркиваю особо для недогоняющих) обеду, – и он отключился.

– Едет твой Иннокентий, сказала она вертевшемуся у ног Сиднею.

«Зачем говорю? Он и так все поняла…. Вот, собака…»

– Ну чего ты так паникуешь? Для начала успокойся, – Иннокентий с аппетитом заглотил полноценный обед из трех блюд. И в ожидании чашечки кофе, аромат которого, казалось, заполнил пространство всей кухни-столовой, извлек одну из своих бесчисленных трубок.

Выглядел он как всегда достаточно экзотично: пучок непослушных волос до плеч стянут в хвост, из-под коротких рукавов майки (пиджак он снял) выглядывали его наплечные тату, чуть ли не на каждом пальце по кольцу, в ухе – серьга, на шее – амулет. Правда, брюки, майка и мягкие туфли – в коричнево-бежевой гамме.

«Взрослеет. Что-то нынче он не такой пестрый, как раньше», – хмыкнула про себя Лялька, словно сорокалетний Иннокентий был пятнадцатилетним подростком – «взрослел».

За время их знакомства, а тому уже пару лет, с начала их по-авантюрному необычного проекта, Лялька видела его в разнообразной цветовой гамме. Это Любася тогда предложила, а Маруся поддержала идею привлечь к обсуждению сути предприятия их знакомого мага. С ним подруг свела судьба на диком морском берегу у Медведь-камня, куда бежала Любася, дружески сопровождаемая Марусей, от своих невозможных переживаний, обманутых ожиданий и страданий по поводу Апполона. Нет, не греческого

бога, а вполне реального плотского создания, в которого Любася вздумала влюбиться, додумав образ, чем и приклеила себя к нему. Так нередко случается с одинокими женщинами. Наделала кучу ошибок, к счастью, не роковых. Причем, все происходило в таком блиц-режиме, что всего год отсутствовавшая в Славногорске Лялька (это когда она задержалась в паломническом поиске себя настоящей) стала свидетельницей лишь обломков любасиной страсти, последовавшего затем быстрого выхода из депрессивной ямы, с резкой сменой парадигмы жизни. Из ипостаси завуча школы Любася трансформировалась в бизнес-леди досуговой сферы – поставила на своей педагогической карьере жирную точку. Мягкое прохождение такой высокой амплитуды чувств, эмоций и перемен, дамское сообщество, с подачи Маруси, вменяло в заслуги Иннокентию – «магу», как он себя отрекомендовал. В поиски истины – маг он или не маг, Лялька не вдавалась, но то, что он давал дельные советы и жил, ощущая многослойность реальности, обладал интуицией, знанием психологии, основ эзотерики, народного целительства и чего-то еще, отрицать не могла. Что грешить против фактов? Да и помогал он ей уже пару раз, когда от эмоционально-психологического напряга, а, может, и от волн иного свойства, которые накатывали на нее девятым валом, лялькин организм давал сбой.

– А ты бы не паниковал? – защищалась Лялька.

– Но ты же хотела составить представление, свое личное, о первых людях планеты? Сама признавалась, рассказывая о журналистских амбициях. Или забыла? А кто у нас нынче «Number One»? – Иннокентий раскуривал трубку и хитро улыбался.

– Ну, хотела, как журналист.

– Вот и надо четче формулировать желания, – хмыкнул Иннокентий.

– Ну и что я с ним буду делать? – ее бесило его нарочитое спокойствие, будто ситуация совершенно штатная.

– Что и с остальными, – он отхлебнул кофе.

– А что я делаю со всеми? С ужасом думаю, что ничего я с нашими клиентами не делаю.

– Ага. И они за здорово живешь тебе по миллиону в год отстегивают, – он словно специально хотел ее довести до крайней точки кипения.

– Во-первых, не по миллиону, а по восемьсот тысяч, – защищалась Лялька, сама понимая сейчас всю глупость этого аргумента.

– А во-вторых, что бы я ни делала, мне на их болевые точки давить приходится, называть многие вещи своими именами.

– И тут, старушка, придется, – он сидел в клубах табачного дыма и, как из заоблачных высот, пророчествовал.

– Ты с ума сошел? Да я от эстрима с Федералом еле выжила. Реально думала, киллера пришлет.

– Помню-помню, но «Number One» – не твой Федерал. Этот «перец» про себя, да и других все знает, – продолжал Иннокентий невозмутимо.

– Но ты с «перцем» -то поаккуратнее. Как-то беспардонно, – она посмотрела на него с укором.

– Ну да, надо как на инаугурации, – и он дикторским голосом в полную мощь начал:

– Внимание!..

Лялька ладошкой захлопнула ему рот.

– Знаете, Кеша, – обратилась она к нему, как никогда раньше, – не паясничайте, имейте уважение к статусу и личности. Не переходи грань и поаккуратнее, – уже в своей обычной манере закончила она.

– Ну успокойся, я же специально хочу, чтобы с тебя сошел великодержавный трепет – смесь почтения с генетическим страхом времен железного занавеса. У тебя и чувство юмора, и здоровый авантюризм куда-то выветрились. Прям-таки полный паралич мыслительной деятельности.