Виртуальные войны. Фейки
Шрифт:
Чахотин, поставив перед собой задачу создания объективной пропаганды, выделяет четыре основных инстинкта, которыми можно управлять с помощью условных рефлексов Павлова: борьбы, питания, размножения, материнства [26]. Чахотин как ученик Павлова был готов по максимуму объективизировать пропаганду и занимался этим, пытаясь противостоять нацизму. Кстати, он начинает свою книгу со слов, что насилие может быть не только физическим, но и психическим.
Он приводит пример немецкого гусиного шага, который пытались повторить итальянцы, но они имеют более живой характер, поэтому парад такого типа вызвал у итальянцев только смех. Такое же механическое использование военных у Гитлера стало элементом пропаганды, символом страха для окружающих.
Чахотин строит
Сам Чахотин создал символ для социалистов Германии – три параллельные стрелы, поражающие врагов. Его легко мог нарисовать мелом даже ребенок. Чем символ проще, тем лучше. На первое место в этом плане он ставит христианский крест, на второе – свои три стрелы, на третье – свастику. Три стрелы и свастика использовались в политической борьбе на улицах Германии в 1932 г. (см. о Чахотине еще [29–30]).
Давайте теперь согласимся с тем, что существует набор разрешенного поведения и набор поведения запрещенного. Религия, идеология, общество и государство в разные периоды и с разной силой удерживают те или иные типы поведения как правильные или неправильные.
Стабильность этой границы между плохим и хорошим не может быть нерушимой, например, что было запрещенным в советское время, стало разрешенным в постсоветское. То есть перестройка поменяла эти правила, что привело, к примеру, диссидентов в парламент. Это же делают и цветные революции, за что их не любит ни одна власть.
Менять правила можно за счет разного рода давления государства и общества на индивидуальное и массовое сознание: политическое, информационное и виртуальное. В последнем случае на экране появляются герои, тип поведения которых не особенно поощряется. Например, после появления фильма «Интердевочка» произошло следующее изменение в массовом сознании: «Фильм внес свой вклад в мифологизирование профессии валютной проститутки. Как показывали социологические опросы среди советских школьников в 1989 году, профессия валютной проститутки входила в десятку самых престижных, 35–40 % московских школьниц на протяжении нескольких лет после просмотра фильма «Интердевочка» упорно мечтали стать путанами» [31]. А фильмы «Бригада» и «Бандитский Петербург» привели в результате к мифологизации преступности [32–34]. После «Бригады», как говорили полицейские, произошел всплеск подростковой преступности, причем подростки собирались в настоящие банды, а не действовали поодиночке.
Кстати, и первое избрание Путина также связано с киномифологизацией КГБ, которая была сделана Андроповым, активно поддержавшим сериал «Семнадцать мгновений весны». И на следующем витке истории виртуальный герой Штирлиц помогает избрать реального президента. Об этом переходе во многих своих интервью рассказывает Г. Павловский, который занимался операцией «Преемник» [35–37]. В опросе, который производил в мае 1999 года Ромир и ВЦИОМ, был вопрос: «За какого персонажа фильма вы бы проголосовали на ближайших президентских выборах?». Там можно было давать несколько вариантов ответа. Три персонажа вышли вперед: Юрий Жуков, который часто изображался в кино, Глеб Жеглов из сериала «Место встречи изменить нельзя», и на третьем месте оказался Штирлиц из популярного сериала «Семнадцать мгновений весны».
Команда «Преемника» в этот момент тоже искала кандидата из числа силовиков, поскольку страна разваливалась, и нужен был новый типаж, способный в глазах избирателей остановить этот развал.
Г. Павловский говорит: «Ельцин сильно переживал катастрофу Беловежских соглашений. Без этого, думаю, он бы не пошел на выдвижение в главы государства человека из КГБ. Здесь есть что-то личное. Что-то советское вдруг откликнулось в нем, как потом откликнется на самого Путина избиратель 1999
Мы видим, глядя из сегодняшнего дня, как виртуальная интервенция, произведенная Андроповым, кстати, превентивная в терминологии Роджерса, через десятилетия принесла результат. Избирательную кампанию Путина уже подгоняли под образ Штирлица, который находился в массовом сознании. Разведчик, ГДР и подобное. Кстати, Г. Павловский считает, что Ельцину Путина порекомендовал первым М. Лесин, то есть также еще один создатель виртуальностей.
Есть такой же интересный американский пример. Дж. Байден, в свою бытность вице-президентом, поблагодарил создателей сериала «Will and Grace» за то, что они больше сделали для снятия стигматизованности с ЛГБТ-сообщества, чем американское государство [39–42]. Тут следует также напомнить, что сериал выходил еще в 1998 г., когда такие разговоры вообще были невозможны.
Определенное несоответствие существует в отображении на экране женщин в фильмах, телесериалах и рекламе [43–46]. Для проверки этого даже создана компьютерная программа, делающая эту оценку на уровне сценария [47]. Причем есть уже не одна такая программа.
Стереотипы в показе на экране старшего поколения не учитывают, что они давно уже пользуются и интернетом, и YouTube [48]. При этом врачи жалуются на неадекватное отображение болезней стариков. Женщины старшего возраста уже не нужны на экране. Как пишет газета «Guardian»: «В наборе из 12 кинорелизов этого месяца есть 9 ведущих актрис в возрасте от 19 до 30, но только в трех фильмах героиням больше 40. Их мужчины-партнеры не связаны этой формулой. Почему наши экранные герои среднего возраста не в состоянии рассматривать отношения с женщиной их собственного возраста» [49].
Особая тема – отображение расовых стереотипов [50–51]. Тут даже родители детей жалуются, что не могут найти себе детскую книгу с ребенком-афроамериканцем. Книжная индустрия обходится без таких героев [52–53]. По статистике, из 3200 детских книг, опубликованных в 2013 г. у, афроамериканские дети были только в 93 [54]. Правда, в 2017-м они уже были в 340 книгах из 3700 напечатанных.
Все это два вида попыток. С одной стороны, виртуальный мир влияет на реальный, подчиняя его себе. С другой – реальный мир требует адекватного отражения в мире реальном. Это уже сложнее, поскольку бандитский сериал, по определению, всегда будет зрелищнее сериала о жизни пенсионеров.
Виртуальный мир, выстраиваемый в разрыве с миром реальным, с неизбежностью придет к краху. Мы это все увидели на примере Советского Союза, когда сильная пропаганда не смогла удержать на плаву не менее сильное государство. Реальность победила и государство, и пропаганду.
Сегодня в такой же отрыв от реальности смещается Россия, пользуясь советской институциональной памятью, в рамках которой считалось, что население можно убедить во всем. Но тогда жестко удерживалась монологичность разговора с населением. Сегодня этого добиться сложнее, но удается, пока российское население отдает предпочтение телевидению как основному источнику информации. Это та же монологичность, хотя и достигнутая путем победы над интернетом.