Вирус бессмертия (сборник)
Шрифт:
— Как ты думаешь, она из халцедона? — спросил я, когда мы остановились на минуту, тяжело дыша. Сплошной поток воды продолжал лить на нас сверху. — Почему она так поблескивала при свете фонаря?
— Это, должно быть, влага, — отозвался Тэннер, — за сотни лет она могла скопиться в погребе.
Может быть. Но ведь погреб был запечатан не хуже, чем гробница Тутанхамона…
Наконец мы вытащили статую в дождь и темень, и Тэннер заторопил меня:
— Скорее грузовик! Ради бога, скорее!
Наша старая
— В-все хорошо. В-возьми ее з-за плеч-чи, н-не з-за голову, парень! Р-ради всего святого, ос-ст-торожней!
Чертыхаясь и толкаясь, раскачивая и подпирая статую то с одного бока, то с другого, мы наконец втащили ее в кузов. Тэннер шипел, как бразильский боа:
— Т-теперь лег-че! Тих-хо! Не с-стукни ее о б-борт!
Слава богу, наша мадонна была в кузове. Она лежала на спине, щедро орошаемая дождем, лицо, слегка повернутое к левому плечу, хранило застывшее, поразившее нас странное выражение. Чем она удивлена?
— Я с-сяду за руль, — сказал Тэннер, оттолкнув меня в сторону.
Нахмурившись от смутного предчувствия, я поднял задний борт, и, обойдя машину, влез в кабину. Тэннер захлопнул дверцу, нажал на стартер, и мы двинулись. Сначала медленно, пока вылезли из грязи, затем, как только выехали на дорогу, понеслись зигзагами.
— Легче! — пронзительно крикнул я.
— З-заткнись! — огрызнулся Тэннер.
А дождь все лил, лил. Вода капала с потолка кабины, сочилась через щели и даже через неплотно подогнанные края ветрового стекла. Грузовик буксовал, выкарабкивался из грязи, резко поворачивал и скользил юзом, затем вновь вырывался вперед. Тэннер, не переставая трястись, стучал зубами и корчился за рулем.
И вдруг все происходящее показалось мне безумием: эта сумасшедшая гонка ночью по раскисшей дороге, этот трясущийся в лихорадке, ослепленный навязчивой идеей неудачник, скрючившийся за рулем, эта мраморная женщина с загадочным лицом, слегка повернутым к левому плечу…
— Тэннер, — позвал я, — зря мы все затеяли…
— Замолчи ты, черт возьми! Разве ты не понимаешь, что я везу в кузове? Это моя жизнь. Вся моя жизнь! Тридцать лет я лелеял мечту о таком сокровище, и вот оно в моих руках. Да разве я мог представить себе, что она будет такой? Она моя! Я нашел ее и вывезу отсюда — никакие силы на земле не остановят меня!
Настойчивый рефрен в его словах — я, мое, моя — неприятно поразил меня… Продолжает ли он считать нас равноправными партнерами «фифти-фифти»? Болезнь или наша находка помутила его разум?
Далеко
— Это мотоцикл, — прохрипел я. — Кто-то сигнализирует нам, видно, приказывает остановиться.
Тэннер не отозвался, и я почувствовал, что он гонит машину прямо на мотоциклиста. Мне ничего не оставалось делать, как резко ткнуть левой ногой в ступню Тэннера, лежащую на педали тормоза.
— Болван! Ведь ты убьешь его!
Машина с визгом затормозила и развернулась, подняв фонтан грязи.
— Проклятье!
— Черт бы тебя побрал!
Высокий детина в дождевике направился к нам, тяжело ступая по грязи. Это был один из береговых патрульных. На локтевом сгибе у него уютно лежал автомат довоенного образца. Он подошел к кабине с той стороны, где сидел Тэннер, и постучал дулом автомата в дверь. Тэннер молча опустил стекло.
— Кто такие? — спросил патрульный. — И куда направляетесь?
Мы вытащили свои бумажники с удостоверениями личности и подали ему.
— На раскопки, — брезгливым тоном произнес Тэннер.
— Вы видите — мы археологи, — сказал я. — Переезжаем с места на место в поисках древних сокровищ.
— Да-а? — протянул патрульный. — Есть разрешения?
— Они у вас в руках, — сказал Тэннер.
— Да? А что в кузове?
— Инструменты для раскопок.
— Ну-ка покажите!
Тэннер наклонился, словно нащупывая что-то около своих ног. Признаться, я не обратил на это внимания. Словно завороженный, я смотрел, как патрульный подходит к кузову. Все-таки мне удалось сбросить оцепенение и выйти из кабины.
— Открывай!
Кузов до краев был заполнен водой, хотя она непрерывно стекала вниз через множество щелей и отверстий в полу и бортах. Я взялся за правый откидной болт кузова и улыбнулся патрульному, словно говоря: «Пожалуйста, смотрите». Фигура Тэннера метнулась за его спиной. Тяжелый гаечный ключ, описав дугу, с силой опустился на голову патрульного. В тот же миг ночную тьму разорвали выстрелы: «Бах-бах-бах-бах!» Все-таки он успел нажать курок, прежде чем его безжизненное тело повалилось в грязь.
— Тэннер! Идиот! Зачем ты это сделал?
Тэннер ничего не ответил. Он бросил гаечный ключ в сторону и, наклонившись, поднял с травы автомат. Затем сказал:
— Оттащи его в кусты, живо!
Я подошел к распростертому телу, но из-за темноты и дождя не мог понять, оглушен или убит патрульный.
— Тэннер, наверняка он очень плох или даже мертв.
Холодное прикосновение металла к подбородку обожгло меня. Я поднял голову — Тэннер целился из автомата мне в грудь.
— Тащи его в кусты! — повторил он.