Вирус бессмертия
Шрифт:
– Что случилось? – прошептал Варшавский.
– Рад познакомить вас с товарищем Богданом, командиром нашей экспедиции, – Ли указал на распростертое тело. – Давно не приходилось встречаться со столь резвым противником.
Китаец помотал головой и поморщился – легкое сотрясение мозга вызвало тошноту.
– Он умер? – испуганно спросила Варя.
– От такого разве ж выживают, – усмехнулся Тарас. – Крепкий ты мужик, Ли! Погорячился я, когда не хотел тебя брать на встречу с Козакевичем. От ты его добре приложил! Не слабее, чем полуторка на полном ходу. Да чем? Руками! Поверить не могу.
– Богдан
Они с Сердюченко подхватили недвижимое тело и перенесли в ванную. Однако, отпустив ноги Богдана, Тарас испуганно схватил Ли за локоть.
– Постой-ка! Кажется, он того… дышит.
– Что?
Китаец присел над телом и тут же вскочил как ужаленный.
– Этого быть не может! – прошептал он. – Профессор, скорее сюда! Поторопитесь!
Вбежавший в ванную Варшавский нащупал пульс на руке поверженного и нервно произнес:
– Он оживает. Невероятно.
– Нужна веревка! – первым сообразил Сердюченко. – Профессор, у вас есть?
Ли рванул на кухню и принес оттуда моток бельевой веревки, которой они с Сердюченко накрепко связали оживающего покойника. Едва они закончили с этим, как раздалось тихое похрустывание.
– Срастается череп, – дрожащими губами произнес Варшавский. – Этого быть не может!
– Все ясно, – уверенно заявил китаец. – Значит, Богдан прекрасно знал, зачем шел на Тибет.
– Что ты имеешь в виду? – глянул на него профессор.
– Он уже имел дело со Знаком Бога и направил его энергию на повышение собственной живучести.
– Но ведь Голос Бога достигает Земли раз в сотни, а то и в тысячи лет! Или… – Варшавский осекся.
– Или в тысячи, – спокойно кивнул Ли. – Живучесть его так высока, что оказывается сильнее старения. А я-то думаю, откуда такой боец? Где учился так драться? Похоже, у него было для этого достаточно времени.
– Брось, Ли, – заметил Сердюченко. – Ты его так отделал!
– Это поймет только воин, – возразил китаец. – Он лучше обучен, да и опыта у него больше. А вот сама система приемов менее эффективна. Даже примитивна. Так дрались в те времена, когда люди чаще сталкивались с дикими зверями, чем друг с другом.
– Фу-ты, черт! – Тарас перекрестился и решил не задумываться слишком глубоко над непонятным вопросом. Цель его была ясна и конкретна – вызволить жену и бежать на Кавказ. Все остальное его не волновало.
– Надо же, какой интересный эффект! – в волнении восклицал Варшавский. – Кто бы мог подумать? Честно говоря, я ожидал от Знака Бога изменений психики, но не таких. Это же какие возможности для человечества! Мы сможем делать операции любой сложности! Спасать раненых…
– Ага, – поддакнул Сердюченко. – И солдат экономить можно. Его убьют, а он пять минут полежал и опять за ружье!
Пленник тем временем начал приходить в себя.
– Я могу убить его еще раз, – сообщил Ли. – Его смерть в голове, наверное. Можно попробовать. Если полностью выбить мозг…
– Не смей его трогать, Ли! – остановил его профессор. – Связанный он не опасен.
– Если он – человек, то не опасен, – кивнул китаец, – а если в его тело вселились демоны и привлекают силу самих стихий,
– Послушай! – повысил голос Варшавский. – Это мой дом, и будет так, как я скажу! Не забывайся!
– Та шо вы говорите, профессор, – ухмыльнулся Тарас, покрепче сжимая «наган». – Будет так, как Господь Бог задумал. Но я пальну, если что!
Вернувшись из небытия и закончив восстанавливать травмированные ткани, Богдан почувствовал, что связан. Он попробовал рвануться, но веревки держали крепко. Оставив бесполезные попытки, Богдан поднял веки и злобно оглядел противников.
Сердюченко опять осенил себя крестом и поднял револьвер, готовый применить его, если возникнет нужда.
– Уберите оружие, – попросил профессор, охваченный азартом ученого. – Он надежно связан. Я хочу задать ему несколько вопросов. Это же важно для науки!
– Та какие с ним вопросы! – воскликнул Тарас. – Это же черт! Дайте я пальну в него! Ну, кабы не черт, разве бы ожил?
– Ты не угадал, боец, – произнес Богдан, вкладывая в звучание голоса весь свой опыт – всю усталость, накопленную за тысячи лет. – Я не черт! Я – данный богом Энки. Энкиду, разгадавший тайну цветка бессмертия. Моя жена – Шамхат. Я потерял ее много лет назад и нашел лишь сегодня. Но встретиться мы не можем.
– Осторожно, его лучше не слушать, – сказал Ли, держась начеку. – Он очень опасный. И плохой. Очень плохой. Я уже убивал его! На Памире!
– Постойте-постойте! – Варя неожиданно протиснулась в ванную, где лежал Богдан. Знакомые слова, произнесенные незнакомцем, заставили ее преодолеть страх и подойти ближе. – Ли, пожалуйста! – попросила она. – Не трогай его! Пусть говорит.
– Что с тобой? – поразился китаец, оглянувшись на девушку.
Богдан с неподдельным интересом оглядел Варю, совершенно не представляя, кто она такая и какую роль может сыграть в его судьбе. Он уже оценил расклад сил и понял, что лучше всего сказать все, как есть. Однако такой эффект от первых же слов удивил его самого. Кто эта девушка и что может знать о нем? Глаза еще слушались плохо, но через несколько секунд к Богдану вернулась прежняя острота зрения, и он увидел на Вариной шее шелковый платок с клинописью. Случайность? Сколько тысяч таких платков по Москве?
– Варя! – Китаец взял ее за локоть и попытался отвести в сторону, но девушка, нахмурившись, высвободилась.
– Не трогай меня! Я сама знаю, что делаю! Не ты ли говорил мне, что не надо бояться?
– Говорил, – кивнул китаец.
– Повтори свое имя, – попросила девушка, присев на корточки перед Богданом.
– Шамхат назвала меня Энкиду. Настоящие родители не дали мне имени.
– Значит, тебе пять тысяч лет?
Несмотря на предупреждения Ли, она не видела в Богдане опасности. Острие силы Богдана было направленно против мужчин, а Варя была женщиной, и он не видел в ней угрозы. И девушка, почувствовав это, решила подойти к пленнику на ту дистанцию, на которой не ведут войн. Если только любовные…