Вирус хаоса
Шрифт:
Похоже, что ее замешательство было принято за показное упрямство:
— Хватит кочевряжиться, поехали! Только учти — держаться с ним надо поуверенней. Гения ты одним антуражем не свалишь.
«Эй, детка, ты никак говоришь о моем муже?..»
— Евгения Смелякова? — на всякий случай уточнила Мэри. Светка с усталым вздохом закатила глаза. — А ты уверена, что он там?.. Будет?.. — Мэри растерянно огляделась: если и Светка не видит здесь Гена, что уже очевидно, и вообще не замечает в интерьере ничего необычного, стало быть, и она, то есть эта Светка тоже — галлюцинация.
— Будет, раз обещал, — заверила галлюцинация
Что касается обещаний Гена — увы-увы, но о них нечасто можно было сказать с той же уверенностью. «Мы говорим об одном человеке?..» — усомнилась про себя Мэри, надрывно вздохнув.
— Ладно. Поедем. — Ей действительно не мешало отсюда выйти. Проветриться. Может быть, к ее возвращению все как-то само собой придет в норму и окажется на своих местах: своя квартира с собственным беспорядком и утерянный муж, сидевший по идее все это время дома (у них дома!) за компьютером, но обещавший, оказывается, быть сегодня где-то в другом месте. Но, кажется, тот, кто давал это обещание, не был ее мужем?..
Снова парадокс?.. Или… В жизни практически всему найдется объяснение — пусть не совсем обыденное, пускай даже из разряда тех, от которых волосы встают дыбом… Память заметалась по обрывкам научных статей, но сбилась на фабулы фантастических сериалов; мелькнули вездесущие летающие тарелки, покружились нерешительно и стыдливо юркнули на задний план, в засаду. Нет, так не обретешь истину, разве что дополнительную головную боль вследствие окончательной миграции крыши вслед за косяками НЛО.
Надо ехать.
— Только подожди минутку, — сказала Мэри.
Все-таки для выхода в свет и завоевания здешних гениев она была не совсем в форме, как бы ни таращились по ее поводу Светкины махровые глаза.
«Довольно страхов и сомнений! — сказала себе Мэри. — Раз мы не в силах понять суть происходящего, обратимся к логике простейшей: если здесь так много знакомых вещей, так, может, и из шмоток что-нибудь найдется?»
Но, как вскоре выяснилось — тут их со здешней хозяйкой вкусы разительно не совпадали. Разве что… М-да, в отношении халатиков. Напрасно Мэри надеялась обнаружить в платяном шкафу что-нибудь пригодное, по ее мнению, на выход — гардероб ее мышиного альтер эго был в этом смысле безнадежен. Пришлось остаться, как есть — узкие темные брюки с искрой, тонкий пуловер, кожаный полупиджак. Буднично, простенько, зато без риска остаться посреди улицы в одном белье, когда наваждение сгинет. Но туфли перед выходом все же пришлось надеть чужие — не такие модельные, как купленные с последней Геновой получки, зато удобные, спортивного типа и размер в размер. Захватила и сумочку — ведь в ней все принадлежало ей, кроме фотографии в паспорте — ее кошелек с деньгами, ее ключи с брелоком-сердечком… И, как ни крути, сам паспорт тоже был ее.
— Мышь, а ты ничего не забыла? — спросила Светка с этакой удивленной ехидцей.
Мэри огляделась по привычке, с мыслью: «Что я тут могла забыть-то?..»
— Вроде бы нет…
— А твои очки?..
— Что?! Ах да… — она не сразу сообразила, чего бы соврать по поводу этих треклятых очков. — У меня теперь контактные линзы! — заявила она и поспешно отвернулась.
— Правильно, давно пора! — одобрила поспевающая позади Светка. — Я тебе уже сто раз говорила, насколько эти очки тебя не красят.
— Дурацкие, — согласилась Мэри с подругой детства.
Чьего-то детства.
Только
— …Этот прокол реальности — я назвал его «Вратами» — дискретен, то есть как таковое повреждение существует в целом ряде пространственных конгломератов. Во время отключения моей системы в одном месте успел произойти обмен массы и, соответственно, информации через горизонт событий — та самая диффузия, о которой я предупреждал…
До сих пор притворявшийся, что внимательно слушает эту абракадабру, полковник Федеральной Службы Контроля Федор Михайлович Каневич побарабанил пальцами по подлокотнику неудобного лабораторного кресла. Спохватившись, что это может быть принято за нервное, сжал руку в кулак:
— Оставьте ваши научные выкладки для специалистов, господин профессор: уверяю вас, очень скоро наши физики досконально во всем разберутся. А сейчас потрудитесь ответить конкретно и по существу: что вы в данный момент намереваетесь делать с вашей, с позволения сказать, дырой?
Полковник, внешне являвший профессиональную невозмутимость, вот уже с полчаса не переставал внутренне бурлить: из тех выводов, что высоколобые из ИФП смогли сделать уже сейчас, , с ходу, он понял во-первых, что этим сумасшедшим профессором осуществлен какой-то сенсационный прорыв в науке. И, во-вторых, что место этому самодеятельному гению Блуму — за решеткой, лучше в одиночной камере психушки до конца дней. Вот только разобраться в несанкционированном открытии и главное — в его уже имеющихся последствиях без самого создателя «дыры» пока не представлялось возможным.
— Повторяю, я назвал свой прокол «Вратами», — Блум изо всех сил старался сохранять спокойствие перед представителем Службы Контроля, этим «контролирующим» невеждой. — Первое, что необходимо сделать, — сказал он, — это совершить обратный обмен, то есть, если вам так будет понятней, — устранить утечку.
— Меня интересует, насколько серьезную опасность может представлять эта утечка? — сделал попытку перейти к главному полковник.
— Механизм взаимодействия подобного рода, к сожалению, не поддается обсчету; представьте себе, что речь идет о вероятностной частице. Согласно принципу неопределенности Гейзенберга с одной стороны и постоянной Планка с другой…
— Так какого же черта вы, не зная последствий, осмелились на эксперимент! — взорвался полковник: впервые с начала разговора он не сдержался и дал волю эмоциям, среди которых процент положительных катастрофически стремился к нулю.
— …Однако можно предположить, — стоически, по лекторской привычке продолжал Блум, — что внедрение чуждого субъекта спровоцирует нарушение стабильности — струнной, равно как и волновой. Это приведет к дальнейшему все расширяющемуся дисбалансу. А если субъект в ближайшее время не будет устранен, то к лавинообразному нарастанию энтропии в системе. То есть — к наступлению хаоса, — любезно пояснил профессор.