Шрифт:
Борис ЗОТОВ
ВИРУС ПОКОРНОСТИ
Глупый сидит, сложив руки,
и съедает свою плоть.
Экклезиаст
Сфирк понял очень быстро, что известность - палка о двух концах. Он вышел из зала заседаний, еще оглушенный собственным выступлением, и пытался пробиться к длинному столу с чаем и бутербродами. Но увернуться от похлопываний по плечам, от льстивых поздравлений и ласковых пожатий руки повыше запястья не удавалось. Окруженный коллегами, он с тоской наблюдал, как завершается разгром фуршетного стола. Хоть бы глоток минералки
Но вот запас ходячих фраз: "не забудь, когда станешь академиком", "молодец старик - ну, не ожидал", "большому кораблю - большое плавание", стал иссякать. Звонок настойчивыми трелями уже втягивал публику в зал.
К Сфирку бочком подобрался незнакомый невзрачный человечешко и, будто читая его мысли, пропищал:
– Есть время обнимать и есть время уклониться от объятий.
– Мысль интересная,- вяло заметил Сфирк, которому безумно хотелось послать всех подальше и уехать домой.
– К сожалению, не моя. Это Екклезиаст.
– Незнакомец сделал паузу и продолжил: - Домой успеете. Но вы, на самом деле, подвыдохлись. Не стоит досиживать здесь до упора. Я могу предложить другое: соединить приятное с полезным...
– Не совсем понимаю...
– Либиар, психиатр,- представился человечек.
Глазки его были странными. Взгляд светлый, легкий, даже ласковый. Но за ласковостью чувствовалась некая завораживающая сила.
– Будем откровенны. Истинное научное значение вашего доклада, его, если хотите, масштаб,- с улыбкою уговаривал Либиар,- в этой аудитории оценило лишь два-три человека. А я давно и плотно занимаюсь данной проблемой. Правда, вы вирусолог, я же действую с другого конца. Если бы вы заехали ко мне по пути домой хоть на тридцать минут... Уверен, что увиденное вас крайне заинтересует. К тому же это рядом, в городке Академии наук.
Похожий на блоху электромобиль Либиара просел чуть не до асфальта под рослым и крепким Сфирком. Через пять минут Либиар уже вводил Сфирка в кабинет, начиненный электроникой и медицинским оборудованием.
– По ходу пьесы я буду объяснять, что к чему,- сказал психиатр, усаживая гостя рядом с собой за пульт управления.
Он придавил пальчиком клавишу переговорного устройства:
– Либиар говорит, из седьмого. Пациент у вас?
– Ну,- прохрипел динамик.
– Не "ну", а "так точно". Давайте его сюда. И бумагу на него.
– Есть...
Вспыхнул экран. Сфирк увидел длинный коридор и в его конце - три фигуры.
Либиар пояснил:
– Понаблюдать надо, как он идет. Для моей методики это архиважно.
Сфирк насторожился. Болезнь, которую он открыл, тоже начиналась с лекого расстройства координации движений. Зараженный начинал задевать встречных на улице или в подземных переходах - его прямо-таки притягивало к случайному прохожему как магнитом. Там, где могли спокойно разъехаться два танка, он ухитрялся толкнуть другого человека или наступить ему на ногу.
Два молодца в камуфляжной форме ввели в кабинет парня в наручниках и усадили в кресло перед Либиаром и Сфирком. Кресло обращало на себя внимание странным приспособлением - блестящей полусферой, слегка похожей на колпак для сушки волос, только массивный и с множеством коротких антенн. Охранники следили за каждым движением парня в наручниках, и концы элекьтрошоковых дубинок вздрагивали в их руках.
– Снять наручники,- приказал Либиар. А Сфирку шепнул: - С пациентом нужен контакт.
Всем существом выражая неудовольствие, старший из охранников отщелкнул наручники.
Парень был бледен, худ, обыкновенен. Обыкновенность усиливалась серой тюремной униформой.
"Серая личность",- подумал Сфирк.
Либиар с привычной беглостью сказал:
– Обязан предупредить: ваши ответы на поставленные вопросы будут определять результаты экспертизы. Проще говоря, вашу дальнейшую судьбу. Если это ясно, побеседуем. Только не врать. Аппаратуру наше не обмануть. А меня - тем более. Итак?
Заключенный кивнул головой. Охранник надвинул ему полусферу почти до бровей и в таком положении закрепил.
– Вопрос: здоровываетесь ли вы по утрам с соседями по дому?
– Нет.
– Когда спешите на работу, лезете в автобус или сначала даете людям выйти из него?
– Лезу.
– Но логика подсказыват, что, если людям не мешать выйти, то время, затраченное на остановку автобуса, сократится. Следовательно, у вас увеличиваются шансы не опоздать.
– Так то логика, а мне спешить надо,- буркнул заключенный.
– Так. Скажите, ваша мать была хорошим человеком?
– Сволочью она была,- угрюмо пробасил заключенный,- доставала меня каждый день.
– Поэтому вы ее удавили шнуром от утюга?
– А что было делать? Заколебала она меня совсем. Жизни не давала.
– А сейчас, в тюрьме, лучше, чем с матерью? Да или нет?
– Нет ваще.
– Но вы же понимали, что рано или поздно труп найдут. Хотя вы и распилили его на части и упрятали в картонные коробки. Действуя таким образом, плохое, допустим, общество матери вы заменили куда более отвратительным тюремным обществом. Да еще квартиру потеряете. Вам этого хотелось?
– Нет. Я думал - обойдется.
Тем временем принтер со змеиным шипением выталкивал широкую ленту с цветными картинками, напоминающими репродукции полотен Филонова.
– Томограммы,- пояснил Либиар,- тут отсняты во всех ракурсах отделы головного мозга. Особое внимание советую обратить на гипотоламус.
А заключенному скомандовал:
– Встаньте и подойдите к той стеклянной стойке. Расскажите, что лежит на среднем стеллаже.
Испуганный встал и, шаркая по-стариковски, побрел к стойке. Охранники не отпускали его ни на шаг.