Вирус забвения

Абоян Виталий Эдуардович

– Дэвид, они в Грантоне. Сеть висит, но я почти уверен, что это…

Окончание фразы они не услышали, потому что за Ливановым, исчезнувшим в кабинете Филгорна, закрылась дверь.

«Что же они теперь со мной сделают?» – подумал Молли и понял, что никто не обращает на него внимания. Все продолжали работать.

Ничего бесконечного на свете нет. Этот постулат не подлежит никакому сомнению. Все, даже сама Вселенная, когда-нибудь закончится.

Лиса сделала все, что могла. Всю информацию, которая могла что-то значить для плана Бойда, она разместила в открытом доступе. На какое-то мгновение ей показалось,

что она нашла Бойда, но спустя миллисекунду связь прервалась, и «балалайку» Шотландца накрыло облаком совершенства – в его чип загрузились базовые программы корпорации «Науком». Все, чего касалось это творение цифрового гения, переставало существовать для Лисы. Оно словно отправлялось в параллельный мир, находящийся совсем рядом, но абсолютно недосягаемый.

Сеть, которой ломщица могла управлять, та часть Цифры, с которой ей удалось слиться, стремительно уменьшалась. Тысяча серверов, сотня, десяток, один… Бит за битом отправлялись в параллельный мир цифрового совершенства «Наукома», шаг за шагом неведомый монстр подбирался к точке подключения Лисы.

Еще нужно сделать… сделать можно многое. Нет предела деяниям человека, ибо Цифра позволит ему подняться высоко, выше звезд, дальше бесконечности. Но это случится только тогда, когда Цифра обретет свободу, а пока…

Пальцы не слушались совершенно. Они стучали по клавишам «раллера», быстро, словно дятел, обнаруживший под корой вкусного жучка, создавая новый код из ничего. Из нулей и единиц, из пустоты и заряда, из света и тьмы. Бинарный код можно выразить чем угодно, в этом безграничность Цифры. Цифра повсюду, мир можно делить на дискретные части до тех пор, пока все не окрасится в черное и белое, пока мир не станет Цифрой. Пока Цифра не победит ту власть, которая возомнила, что может указывать Слову Истины – бинарному коду.

Разум говорил, что нужно отключаться. Пока не поздно, пока еще можно уйти, спрятаться, залечь на дно. Но чувства кричали, разрывая мозг на тысячу частей, что она не вправе уйти без борьбы. Нельзя, невозможно предать.

Пальцы сами выбивали код. Мозг пытался анализировать входящие данные. Организм решил, что с него хватит, и предпринимал нешуточные попытки взбунтоваться и свалиться в последнее, смертельное пике.

Она не учла две вещи. То, что ей противостояло, тоже было порождением Цифры – мертвым и бездушным и вместе с тем гениальным в своей совершенности. А во-вторых, ее организм, та биологическая суть, что все еще оставалась необходимой и для соединения с Цифрой, планировал отключиться в самое ближайшее время.

Внезапно пальцы, не найдя под собой опоры, провалились в непонятную пропасть. Перед глазами замелькали сполохи огней, то и дело перемежающихся строками кода – какого-то бессмысленного и отрывочного, – а в голову впились острые когти смерти.

Лиса не понимала, что происходит. И только тихие слова, прилетающие откуда-то издалека, из соседнего с наукомовским параллельного мира, громоподобным шепотом били ее по ушам. Отчего у смерти такой знакомый голос?..

На крыше было холодно и промозгло. И сама поверхность, неприятно давящая локти, совсем не грела – отопление нынче в большом дефиците.

Тони заняла позицию над VIP-зоной, пристроившись за какой-то надстройкой, которая хотя бы частично закрывала от пробирающего до костей ветра.

Белый призрак, имени которого она, к счастью, так и не узнала, распорядился, чтобы ее доставили на крышу. Позицию

она выбирала сама: крыша – самое привычное место. Двое негров с постными рожами, что постоянно вились вокруг призрака, молча, не меняя выражение лиц, добыли работника транспортного узла и, ткнув ему в спину глушителями внушительных «дыроделов», показали на люк под потолком. Работник что-то пытался возразить, но быстро понял, что с тем же успехом можно разговаривать со стеной. За одним исключением – стены обычно не целились в него из «дыроделов».

В занятой позиции был только один изъян: имелось слепое пятно. Тони не видела всего несколько метров асфальта, лежащего прямо под темно-серым параллелепипедом перехода из VIP-зоны в самолет. Еще зона у стены, уходящей отвесно вниз в паре метров впереди нее, не простреливалась, но этот участок был отлично виден в зеркале, непонятно на кой черт висящем на выступающей вперед стеклянной пристройке. Если там кто-нибудь появится, достаточно переместиться на несколько метров вправо и, хоть и под острым углом, можно снять кого угодно. Слепое пятно принципиальной роли не играло – до него рыжему проходимцу нужно как-то добраться, и Тони уверенно сняла бы его на подступах.

Dd не волновалась о мишени. Она просто ждала. Даже мысли о вероятной расправе над ней почти исчезли. Но их место странным образом заняли мысли о Бойде. Вот уж не думала Тони, что в критическую минуту она станет думать об этом странном увальне. Что он для нее значил? Да и значил ли что-то вообще?

Голос, прозвучавший в правом ухе, прервал размышления:

– Внимание, объект идет в самолет.

– Принято, – пробормотала dd и прильнула к окуляру прицела.

На широкой парковочной зоне для самолетов, где сейчас стояли всего три машины, никого не было. Абсолютная пустота. Если бы не ветер, который мотал из стороны в сторону какой-то мусор в пятне света, падающем от единственного прожектора, можно было принять транспортный узел за безжизненную пустыню. Внешний вид всегда обманчив, напомнила себе Тони.

– Что с картинкой?

Она имела в виду изображение с камер наблюдения, установленных по всему периметру внешних построек транспортного узла. Если бы до них удалось добраться машинистам вудуистов, то никаких слепых пятен не было бы. Но сеть, обрушенная Лисой, давала сбои, и хотя голосовая связь восстановилась несколько минут назад, Тони получала указания через рацию, наушник которой торчал в правом ухе. Так надежней.

– Картинки нет. Придется довольствоваться глазами.

– Нормально, – констатировала dd. Нет – и не надо, она всецело доверяла собственным глазам, которые еще ни разу не пропустили цель. И руки тоже не подводили. Именно потому она и была до сих пор жива. Хотя пятно на репутации было – бойцам Бойда удалось взять ее врасплох. Но существовало оправдание: стрельба в тот день началась неожиданно, и Тони не успела подготовить позицию как следует.

– Объект в переходе.

Кто из них объект? Этот призрак? Или он провожает того, кто объект? А вообще-то – какая ей, к дьяволу, разница?

– Объект на борту.

Вот и славно, вот и замечательно. Можно и честь знать.

– Я ухожу? – в вопросе прозвучало больше надежды, чем она хотела. Голос дрогнул.

На том конце помолчали несколько секунд, потом ответили:

– Нет. – Сердце Тони на мгновение остановилось: ее не отпустят. – Ждешь, пока не отчалит трап. Тогда можешь валить, куда хочешь. С охраной узла разбирайся сама.