Вирус Зоны. Первый сталкер
Шрифт:
Вторник, 8 декабря. День
Ночь прошла спокойно. Митяй разбудил спутника на рассвете. Плотно позавтракав, они выступили на Болота. Миновав Рубец, сталкеры разошлись. Газон отправился к бару, где намеревался провести весь день. Митяй первым делом собирался опустошить свой старый тайник, где с незапамятных времен оставил сверток с пожитками. Особых ценностей там не было, за исключением научного медицинского комплекта, который он как-то выкупил у одного из контрабандистов за полцены. Такой комплект запросто можно обменять на хороший пистолет, а если
Тайник располагался на севере Болот, в руинах затонувшего хутора. Район был достаточно гиблым и редко навещался людьми. Идеальное место для схрона.
Пройдя вдоль разлома, Митяй свернул по узкой тропе и вскоре добрался до сгнившей моторной лодки. Эту картину дополняли чьи-то человеческие останки, являющиеся своеобразным ориентиром для бродяг. Поза покойника говорила о явном присутствии аномалии. На карте этот участок был отмечен черным крестом – местом захоронения сталкера. Снизу была поясняющая подпись: «Шустрый. 13.05.16».
Еще один небольшой могильник Митяй встретил на полпути – возле покосившегося трансформатора лежали несколько венков, а рядом красовался вкопанный в землю крест с натянутым поверх противогазом. По легенде здесь погиб сталкер Лысый, который пользовался авторитетом у всех слоев общества. Никто точно не знает, что приключилось с Лысым. Его нашли сидящим на камне без каких-либо следов насилия, а рядом лежала вскрытая банка тушенки. Причем местные звери стягивались на запах, но приближаться к погибшему не решались. Так обычный трансформатор стал местной достопримечательностью. Иногда люди приносили сюда искуственные цветы, но чаще оставляли мелом слова памяти и скорби.
«Вечная память тебе. Земля тебе мягкой постелью, а не Зоновской почвой гнилой. Лысый: помним, любим, скорбим! Твои друзья Ракка и Озер».
Тяжело вздохнув, Митяй прислушался. Воет ветер, лениво скрипят оборванные провода. Вдалеке слышатся редкие выстрелы.
Ничего особенного.
Когда памятник знаменитому Лысому остался позади, Митяй увидел то, что осталось от хутора. Несколько домиков давно развалились и ушли под воду, но по центру было что-то вроде сгоревшего скелета старого сарая, который держался на честном слове. Местами крупные дыры были заколочены стальными листами либо прикрыты картоном. На оконных глазницах красовались полиэтиленовые пакеты. Пол был затоплен, и над ним местные бродяги проложили доски. Рядом всегда была повышенная химическая опасность и много кислотных аномалий, поэтому гостей тут ждать не приходилось. Над всей этой конструкцией возвышалась наклонившаяся водонапорная башня.
Тропа уступила место сгнившему мостику из досок, который привел к руинам.
К великому удивлению Митяя, лагерь был занят людьми. Едва подобравшись к хутору, сталкер лицом к лицу столкнулся с оборванцем.
Это был ребенок, мальчик лет тринадцати. Грязный, в поношенной куртке на вырост и спортивных штанах. Кожаная бескозырка раза в три больше, чем голова под ней. Типичный уличный беспризорник. Вот только что он забыл в Зоне?
Изумление мальчика было таким, что он застыл на месте как вкопанный – с поднесенной ко
Митяй опомнился:
– Эй! Постой! Я не причиню тебе вреда!
В ответ прозвучал взрослый басистый голос:
– Ты кто такой?
– Сталкер, просто сталкер, – успокаивающе сказал бродяга, на всякий случай показывая вперед ладони.
– Я без оружия.
– Что тебе нужно?
Говорящий не показывался, и Митяй понемногу начал терять терпение.
– Может, хоть выйдешь, представишься?
В ответ тишина. Судя по всему, парламентер был не один и выслушивал советы своих помощников. Ответ был коротким:
– Уходи! Это наш дом.
– Братан, да без проблем, живи, сколько влезет, – проговорил сталкер. – Только я здесь как-то свои вещички оставил. Не против, если я заберу их?
Ему ответил кто-то другой, более молодой:
– Хочешь ограбить нас?
– У нас ничего нет! – прозвучал третий голос.
– Спокойно, вы не так меня поняли, – проговорил Митяй. – Я не собираюсь вас трогать. Я только хочу забрать свои вещи, что оставил здесь месяц назад.
– Как мы поймем, что это твои вещи, а не наши?
Бродяга обреченно развел руками и ударил себя по лбу.
– Так, хватит, мне надоело! Пусть один из вас выйдет, и я буду с ним говорить!
– Или что? – с вызовом бросил второй.
– Или мне придется войти внутрь, и тогда я буду говорить с вами уже по-другому, – серьезно проговорил Митяй.
Некоторое время ничего не происходило. Наконец показался низкорослый бородатый оборванец – таких в Новосибирской Зоне называли отбросами.
Низшая ступень в пищевой цепочке – самые обыкновенные бомжи, невесть как и зачем проникнувшие за Периметр. Такие питаются чем приходится и спят, где получится. Обычно кучкуются стайками и ведут кочевой образ жизни. Правда, вблизи Периметра. Сталкеров боятся как огня, как и всех носителей оружия. Хотя иногда ради куска хлеба выполняют разные поручения на уровне принеси-подай.
Люди в Зоне по своей природе худые, – сказывается дефицит нормальной пищи, но эти были больше похожи на живых скелетов. Бледные, со впавшими щеками, под глазами черные круги.
Однако вышедший бородач худым не был и для отброса выглядел весьма упитанным.
– Что хотел? – грубо начал бомж.
– Для начала, меня зовут Митяй, – представился сталкер. – Тебя как звать?
– Евгений Павлович.
– Хорошо. В общем, так, Евгений Павлович. Ранее в этом доме я оставлял свои вещи и хочу их забрать.
– Там ничего не было. – Бородач скрестил руки.
– Тайник надежно скрыт от посторонних глаз.
– Как бы то ни было, сейчас это дом моей семьи. Все, что прежде было здесь, теперь наше.
Митяй начал терять терпение.
– Давай так, – процедил он. – Вы позволите мне взять свои вещи, а я, так и быть, поделюсь с вами их частью. По-моему, это справедливо.
– Нам ничего не нужно, – хмуро сказал Евгений Павлович.
– Уверен? Даже несколько консервных банок?
Евгений Павлович немного изменился в лице.