Вишнёвая истина
Шрифт:
— Общие друзья, — коротко бросает Назаров, спасая меня от объяснений. — На вечеринке познакомились. Я тогда решил, что она из богатой семьи, и весь вечер подкалывал.
— Да, ты был тем ещё придурком, — замечаю я.
Костя смотрит на меня с иронией, но не отрицает.
— Почти как мы с Антоном, — смеётся Карина.
— Ага, только на вечеринке трупов, — папа кривится. — Какой-то дебил решил повеситься на гирлянде на вписке, и его нашли лишь под утро. Болтался в огоньках как новогодняя ёлка.
Я фыркаю, но тут же делаю серьёзное
— Да, и посмотри, к чему это привело, — Карина осматривает гостиную. — Семейная жизнь, два ребёнка и никакого сна. А ты ещё собаку хочешь.
— Да, хочу собаку! — совсем по-детски морщится отец. — И внуков, между прочим, я тоже хочу…
— Не-е-ет, — скулю я. — Только не снова…
— Что? — он залпом осушает стакан с виски. — Как у тебя с женихами?
Я не хочу об этом разговаривать, особенно в присутствии Назарова.
— Никак, — бурчу я, не выдержав пристального взгляда отца. — Ходила недавно на свидание, но попался какой-то придурок. Еле сбежала.
Папа многозначительно смотрит на Назарова, но тот игнорирует его взгляд. Повисает неловкое молчание — Костя вдруг поднимается из-за стола и со словами «выйду на балкон, покурю», уходит. С упрёком смотрю на папу, и, как только дверь на балкон закрывается, тихо говорю:
— Ну и зачем?
— Что?
— Прекрати, я знаю, к чему ты ведёшь, — допиваю до конца алкоголь, чувствуя, как он заполняет мою голову. — Зачем ты Назарова позвал? Меня с ним сводить?
— Ты же знаешь, он мне как сын, — перебивает меня папа. — Он почти что часть нашей семьи. Если ты с ним последнее время не общалась, это не значит, что его не было в нашей жизни. Он часто ужинает с нами, и, между прочим, всё ещё неровно к тебе дышит. Хорошего парня динамишь, а на свиданки с какими-то придурками ходишь. В этом вся ты, Ирка. Со Стасом так же было…
— Хватит, — шиплю я, понимая, что слова отца режут по больному. — Ты ненавидел Стаса, а он был хорошим отличным человеком.
— И куда он тебя завёл?
Я с яростью смотрю на него, и уже открываю было рот, чтобы ответить, но Карина нас перебивает.
— Может, успокоитесь? — строго просит она. — Мы собрались хорошо провести вечер, а не ворошить прошлое. Ира с Костей сами разберутся, что им надо, а ты не лезь.
Мы замолкаем. В этот момент возвращается Назаров, и я грубо ставлю перед ним пустой стакан.
— Ещё. Пожалуйста.
На отца не смотрю, ковыряю вилкой остатки салата, пытаясь унять свой пыл. Становится душно, но уйти подышать свежим воздухом не хватает смелости. Как только Костя возвращает стакан, я поднимаюсь из-за стола и говорю:
— Тост. За тебя, папуля. И за твоё нескончаемое желание помогать другим людям, — «даже когда они не просят». — Люблю тебя.
Мы чокаемся, я выпиваю половину и падаю на стул. Резкий скачок алкоголя в крови заводит ещё сильнее.
Дальше мы принимаемся за десерт, но он уже в меня не лезет. Карина предлагает принести чая — я отказываюсь,
Алкоголь дурманит, но не настолько, чтобы кружилась голова. Из-за того, что я сильно объелась разных блюд, наготовленных Кариной, виски меня практически не берёт, да и пить уже, признать, совсем не хочется. Не лезет.
Я смотрю на ночное небо, полностью занесённое тучами — оно черно как смоль, и звёзд за облаками совсем не видно. Зато яркие огни города и проносящихся внизу машин разбавляют непроглядную темноту.
В гостиной находятся дорогие мне люди, а я всё равно ощущаю себя чертовски одинокой. Вечно у меня так после алкоголя, вместо веселья усиливается тоска и душащая пустота. Я начинаю вспоминать вещи, которые давно уже пора забыть, думать о прошлом и о моментах, затонувших в глубинах памяти. Их уже не вернуть, да и вряд ли я действительно хочу этого, но тоска нарастает, и избавиться от неё у меня не получается.
Дверь открывается, но я не оборачиваюсь. Интуитивно знаю, кто там. На мои плечи опускается плед, и лишь в этот момент я понимаю, что успела немного замёрзнуть.
— В порядке? — тихий голос Кости Назарова почему-то успокаивает.
— Угу.
Открытый балкон позволяет холодному ветру набрасываться на нас резкими порывами, словно пытаясь сбить с ног и утянуть за собой вниз. Я кутаюсь в плед, делаю небольшой глоток виски со спрайтом.
Костя встаёт рядом и смотрит вдаль. Щёлкает зажигалкой — секундный огонёк освещает его скулы, покрытые щетиной, и тут же исчезает, утопая в воспоминаниях. Костя затягивается, молчит. Я не смотрю на него, хотя чувствую на себе его взгляд синих глаз.
— Я не хотел приходить, если тебя это утешит. Антон Юрьевич настоял, — зачем-то говорит Назаров.
— Слышал разговор? — догадываюсь.
Не отвечает.
— Извини. Я не должна была так говорить, — облокачиваюсь каменные перила. — Я знаю, что мой отец для тебя многое значит, — говорю медленно, подбирая слова. Пусть я постепенно и трезвею, но язык всё равно не желает полностью слушаться. — Я совсем не против, что ты здесь.
— Врёшь.
Теперь настаёт моя очередь молчать.
— Ну и как там твоё неудачное свидание? — интересуется Костя, затягиваясь.
Огонёк на конце сигареты становится чуть ярче. Мои щёки горят.
— Никак. Оказался настолько душным, что пришлось сбежать. И, угадай, кто мне в этом помог?
— Кто же?
— Элли. Представляешь? Встретила её случайно в кафе, сначала даже не узнала. Сама подошла, поздоровалась, — шумно вздыхаю.
Костя молчит, ожидая продолжения, и в темноте я не понимаю, удивлён он или же нет. Я раздражаюсь, потому что это вовсе не те бытовые рассказы, которые можно оставить без реакции.