Вишнёвые рассказы
Шрифт:
Отпроситься у сестры погулять одной по набережной было сложно: мало кто отпустит свою сестру гулять одну в чужом городе. Но Софи смогла, а потому она поправила своё чёрное пальто, платье под ним цвета кофе, и зашагала к назначенному ей самой же месту. Город уже погружался в сумерки, когда девушка шагала, наслаждаясь этим предпоследним днём, и на удивление тёплым ветром, что зарывался в её волосы, накрученные в кудри. Один счастливый день – это почти чудо[3]. И Софи очень надеялась, что это чудо произойдёт именно сегодня.
Зигмунд
Из-за реки рядом набережную окутал туман, завлекая всех прохожих в свои объятия. Он медленно оседал на коже влажностью, целуя руки и другие открытые части тела. Рядом с Софи заиграла скрипка: очередной уличный музыкант, положив возле себя учтиво шляпу, играл шедевр из мировой классики. «Музыка – это голос нашего сердца» – В. Моцарт. А сердце Софи пело, оно желало проявить себя в это мгновение!
Девушка улыбнулась – ей нравилась эта композиция, что лилась из-под умелых рук музыканта, играющего то высокие, то низкие ноты, точно играя на чувствах его слушателей. Душа Софи летела где-то рядом с ней, плавно протекая вместе с мелодией, сливаясь с ней воедино. Какое-то необычайное спокойствие окутало девушку, и она сбавила темп, рассматривая всё вокруг.
Скрипач продолжал играть, манерно касаясь смычком струн. Если любви суждено стать незабываемой, с первой же минуты к ней должны слетаться случайности[4]. Возможно, не случайно она услышала эту композицию, так живо зацепившуюся за её душу?
Пройдя уже середину набережной, девушка повернула голову в бок, замечая, что музыкант перестал играть. Но вместо скрипача, который был больше не важен, Софи увидела его. Человек, который непременно хочет чего-нибудь, принуждает судьбу сдаться[5] – теперь девушка понимала это, как никогда ранее. Он шёл, держа в одной руке тлеющую сигарету, а другую убрав в карман чёрной куртки. Он тоже повернул голову в сторону Софи, замечая её из толпы. И вот здесь это случилась: их души наконец обрели друг друга, они слились воедино, сцепились и завязались в морской узел. Их глаза потонули в омуте любви.
У него были голубые глаза, точно океан на холодном континенте. Они были такими родными, будто Софи сама у Бога просила дать ему такие глаза. Каждая родинка, одна из которых была около верхней губы – для девушки стала любимой. Она смотрела в зеркало его души, превозмогая всеми усилиями над собой, чтобы не расплакаться. Софи нашла его, вот он, словно её мечты вырвались наружу.
И не могла она описать свои чувства в тот момент. Девушка ощутила себя точно ребёнком, что нашёл под ёлкой
Если это твой человек – он снова и снова будет появляться в твоей жизни. Софи знала – они обязательно пересекутся, и не важно где: будто то институт, кафе или танцы. И она понимала, что это её человек, конечно её, ведь она столько времени жила с его образом, жила и делилась с ним всем, что у неё было. А теперь ещё и обрела его наяву…
«Красота женщины не в одежде, фигуре или прическе. Она – в блеске глаз. Ведь глаза – это ворота в сердце, где живет любовь», – говорила Одри Хепберн.
Мания: влюбленность
Он никогда не понимал, как ей удавалось оставаться такой легкой, такой изящной, словно выкованной умелым мастером, словно сыгранной умелым маэстро. Она никогда не вписывалась в чопорное и злое общество, заботящееся о тягости своего бытия, и не понимая ничего в прекрасном. Зато она совершенно точно подходила под его понятия об искусстве, ведь она сама была как настоящее искусство, будоражащее сознание и перечеркивающее все грани, расширяя разум и отрывая потоки внутри.
Софи была его искусством, она была его ангелом в судьбе. И кто бы что ни говорил – Вальян всегда будет знать, что она – его дыхание. Он отдал ей своё сердце, и если он и погибнет, то только от её рук. В ином случае, мужчина будет сражаться, проливать кровь и биться. Но гибель его произойдёт только от её тонких и нежных рук.
Как цветок лотоса, как неземная нимфа. О, кто же она? Спросите у него, и Вальян ответит, что Софи то сознание, проявляющееся в нас с нашим рождением; она есть то, чем наслаждаться стоит пока оно рядом с тобой, ибо без неё жизнь перестают наполнять все те оттенки, что появляются с её присутствием. И личная жрица, богиня и царица.
Она – струны гитары, а он – музыкант, наслаждающейся игрой. Вальян мог нежно проводить по струнам девичьей души, только ему Софи позволяла касаться, зажимать нужные аккорды, составлять предложения, выстраивать ту композицию, что будет слышать только он, он один. Единственная и такая чистая пульсация его сердца будет дополнением к тому, что они играют. И сливались они в игре, той, что непонятна простым людям, не слышащим музыку. Вальян готов музицировать сутки напролёт, чтобы быть с ней. Какой разной Софи представала во время их игры.
Она – поэма, а он – поэт. Она жизнь, она улыбка, смех, прощение. И он любил её, не говоря ей напрямую – ведь девушка сама всё понимала. Понимала по его влюблённым и горящим глазам, по его нежным касаниям, будто она была самой дорогой вазой. В его руках она чувствовала себя розой. Он нежно касался каждого бархатного лепестка.
Конец ознакомительного фрагмента.