Вишня и никотин
Шрифт:
И меня унесло. Куда-то. Так глубоко, что распахнутые глаза прекратили различать серое небо.
А ведь у меня был выбор. Я чувствовала это, но почему-то выбрала этот путь. Не другой.
“А был ли у меня шанс?” - я проснулась, отчетливо помня эти слова, пронесшиеся во сне. В поту, мокрая настолько, будто я принимала душ прямо в кровати.
Это был тревожный сон. Что-то похожее на паническую атаку, правда одышка прекратилась, как только я поняла, что могу дышать, а вокруг нет этого пугающего моря и до жути воющего ветра.
Я
***
– Чарли! Черт возьми!
– одноклассник смеялся, ведь я в который раз спотыкаюсь, промахиваясь. Мимо ворот. Действительно “черт возьми”. Кажется, урок физкультуры - единственный предмет, который ближе к моей натуре. Я люблю бегать, прыгать, а особенно меня влечет к тем видам спорта, где мяч - главная составляющая.
Выпрямляюсь, отряхивая коленки от травы. На трибунах сидят девушки, которые, кажется, ни за что не притронутся к мячу, ведь их ногти ярче чем солнечный свет, и длиннее волос на моей голове. Разве удобно иметь такой маникюр? Как с ним играть в волейбол? Не понимаю.
Бегу, прихрамывая. Парень из моей команды интересуется моим состоянием, но я махнула рукой, сосредоточив внимание на мяче и противнике, который пасует. Вновь срываюсь с места, желая отнять мяч. Мне это почти удается, но, думаю, после вчерашнего, моя нога еще не “оправилась”. Торможу, недовольно ворча. Падаю на пятую точку, потирая ступню.
– Чарли!
– тренер машет, подзывая к себе. Я заставляю себя встать. Резко. Сама не ожидала такого подъема, поэтому пошатнулась, поняв, что в глазах потемнело. Черт, а ведь мама говорила мне. Плохо спала, не поела утром, да еще и на солнце около получаса.
Не держусь на ногах, вновь падая на пятую точку. Сильно сжимаю веки, потирая пыльное лицо.
– Чаплин, - парень, которого я в отместку зову “цыпа”, ведь, благодаря своим волосам, он похож на цыпленка, опустился рядом.
– Ты в порядке?
Я лишь сильнее сжимаю веки, ведь в глазах по-прежнему темно, и запускаю пальцы в светлые волосы, сгибаясь. Парень зовет тренера, но я не могу разобрать их слов. Они словно далеко. Слышу приглушенно.
В следующую секунду осознаю, что голова опрокинулась. Чувствую чьи-то руки, сильно сжимающие мои плечи, но не могу пошевелиться. Не чувствую собственного тела, когда понимаю, что глаза закатились.
Темно и душно.
[…]
– Говорю же, я в порядке, - не могу поверить, что учитель вызвал родителей, чтобы те отвезли меня к семейному доктору. Из-за какого-то обморока? За что?
Моя мать опять же слишком печется обо мне. Чуть ли что - сразу к доктору.
Я просто потеряла сознание от бессилия. Да и это солнце.
Пыхчу, сидя возле вентилятора в кабинете медсестры, которая вышла, оставив меня с Цыпой. Тот протянул мне стакан с водой. Благодарю кивком:
– Ты можешь уже идти, а то тренер прибьет за такое отношение к футболу.
Парень фыркает, опираясь спиной на стену:
– Иногда я жалею, что
Я смеюсь, но корчусь, чувствуя, как боль отдается в висках.
– Ты перегрелась, - он констатирует факт, и я пожимаю плечами, опустошая стакан.
– Ещё нужно?
– спрашивает, но качаю головой, тем более вернулась медсестра, пышная прическа которой выглядит забавно. Она садится за свой стол, обращаясь ко мне:
– За тобой приехали, так что можешь идти.
Закатываю глаза:
– Вы ведь тоже думаете, что все слишком пекутся?
Девушка улыбается довольно приятно:
– Чарли, твоя мать из меня всю душу вытрясет, если я не направлю тебя к вашему доктору. Ты же знаешь, она доверяет только ему, - снимает очки.
Я не могу возразить на это, ведь, кажется, уже все в этом городе знакомы с моей “безумной” мамашей. Поднимаюсь, кидая стакан в урну:
– Пока.
– Увидимся, Чарли, - девушка махнула мне, не отрывая взгляда от своего журнала с записями.
Цыпа надел мой рюкзак на одно плечо, сунув руки в карманы спортивных штанов, и направился следом в коридор:
– Да, помню-помню, - шепчет под нос, привлекая мое внимание. Поднимаю глаза:
– О чем ты?
– Я как-то проводил тебя до дома, ведь было поздно, так твоя мать заставила меня остаться, расспрашивая о том, кто мои родители, работаю ли я и не хочу ли остаться на ночь.
Я смеюсь:
– О, Боже, спасибо, что не остался тогда.
Парень улыбается, когда мы выходим из дверей школы. Мой взгляд останавливается на машине, припаркованной у забора. Останавливаюсь, понимая, что готова вновь свалиться, но уже замертво. Ведь это куда лучше, чем то, что меня ждет.
– Ты чего?
– Цыпа смотрит на меня. Я недовольно и обреченно вздыхаю:
– Дилан.
Парень щурит глаза, смотря в сторону машины, возле которой крутится Дилан, говоря по телефону и куря. Черт, он что, слепой? Табличка на воротах гласит: ” Курить воспрещено”. Может, он алфавит не знает?
– Твой брат?
– Цыпа чмокает губами.
– Сколько ему лет, если уже права есть?
– Да нет у него прав, - ворчу, забирая у парня свой рюкзак.
– Увидимся завтра, Цыпа.
Парень мнется, как-то долго раздумывая над чем-то, но отвечает:
– Увидимся, Чаплин.
Спускаюсь по ступеням, направляясь к воротам, понимая, что морально не готова к шуточкам, которые будут брошены в мою сторону. Подхожу к темной машине, складывая руки на груди, когда Дилан мельком взглянул, продолжая говорить с кем-то. Затягивает дым, после чего кидает сигарету в асфальт, открывая дверцу машины. Я возмущенно качаю головой, давя ногой его сигарету, которая продолжала дымиться, после чего поднимаю, кидая в урну, что стояла у ворот. Сажусь в машину на заднее сидение, складывая руки на груди, и недовольно пыхчу, пока парень договаривает, вставляя ключи в зажигание.